– Один вчерась приехал, а двое уже с месяц здесь живут. Все они земляки хозяина и балакают между собой по-чухонски. Православному и не разобрать их тарабарщину.

Количество людей в доме меня порадовало – считая с хозяином четверо мужчин. Если действовать неожиданно и быстро, то всех их можно задержать. И много бойцов для этого не нужно. Да вообще можно обойтись без людей прапорщика Хватова. Пускай его ребята занимаются егерями. А с хозяином имения и его гостями я сам разберусь. Возьму с собой Первухина (он показал себя ловким и сообразительным парнем) и парочку санитаров поздоровей. Вроде среди них есть два бугая, вот их и возьму с собой. Наверняка они, как пластуны и стрелки, не особо хороши, а вот в свалке, думаю, неплохи. Такого хрен свалишь принятыми сейчас приёмами, а если он попадёт своей лапищей, то мало не покажется. В общем-то, свалки, конечно, допускать нельзя. Если задерживаемые только дёрнутся, нужно всадить такому нервному пулю в ногу и не морочить себе голову. Говорить сможет, и ладно, нечего с этими диверсантами рассусоливать о правах человека. А санитары тут как раз и пригодятся.

Приняв все свои рассуждения за программу действия, я тут же начал командовать. И первое распоряжение отдал как раз сторожу, прервав его на полуслове:

– Иван Семёнович, ты, наверное, уже понял, что мы государевы люди и выполняем здесь важное задание. Твой хозяин враг России и императора и собрал в своём имении таких же врагов. В бараках живут никакие не русские солдаты, а нанятые немцами финские социалисты, ненавидящие православие. Но Бог стоит за истинную веру и указал, где найти этих лиходеев. Указал он, как их уничтожить. Только огонь может очистить мир от скверны. Ты, как любящий своё отечество, должен нам помочь! Во-первых, убрать всех собак в вольер, во-вторых, незаметно провести прапорщика и его людей к казармам, ну а в-третьих, помочь задержать хозяина и его гостей. Для этого постучишься в дом и вызовешь привратника или ещё кого-нибудь, кто отвечает за двери дома. Дальше мы сделаем всё сами, ты только не мешайся. Если всё сделаешь правильно, я тебе буду благодарен вот этим.

Я показал сторожу два золотых червонца. У него даже челюсть отвисла от увиденного богатства. Посчитав, что клиент созрел, я спросил:

– Так как, Иван Семёнович, готовы вы нам помочь?

– Да я завсегда, ваше высокоблагородие! За Россию любому чухонцу пасть порву! Нехристи окаянные! Да я сам дровишек подкину, чтобы выжечь эту заразу!

– Ну, хорошо! Тогда сейчас идёшь и загоняешь всех собак в вольеры. Затем возвращаешься и поступаешь в распоряжение прапорщика. Давай, Иван Семёнович, поторопись. Нужно всё успеть сделать до первых петухов.

Когда сторож ушёл, я подозвал прапорщика Хватова и изложил ему свою идею о нейтрализации спящих в данный момент финских егерей. Наверное, с полчаса мы с прапорщиком обсуждали этот вопрос. Была масса узких мест в моей задумке. И если всё гладко было, когда я планировал совершить поджог казарм со спящими егерями, то обсуждение этого вопроса выявило массу трудностей. Начиная с доставки бочки с бензином к казармам и кончая расстановкой стрелков. Бочку мы решили довезти почти до казарм на грузовике, а уже там, разлив его по вёдрам, донести до стен этих сооружений. По команде бойцы должны были вылить бензин на стены и бежать на огневые позиции. Казармы стояли близко друг от друга, и сначала я мучился от того, что невозможно разместить стрелков, чтобы они контролировали все окна казарм. Но прапорщик меня успокоил, заявив:

– Так это хорошо, что бараки расположены очень близко друг от друга. Разместим стрелков, вооружённых автоматическим оружием, с торцов зданий, напротив дверей, и они смогут держать под огнём не только вход, но и промежутки между казармами. К тому же в этих огненных коридорах температура будет зашкаливать, и егеря, выпрыгнувшие из окон, какую бы они выучку ни имели, бросятся вон из этой ловушки – прямо под огонь наших стрелков.

Прапорщик, конечно, возбудился от перспектив такого боя, но головы не потерял и предлагал весьма разумные вещи. Когда появился сторож, планы были уже согласованы, часы сверены, прапорщик проводил инструктаж своей части команды, ну а я вдалбливал, что нужно делать, людям, которые вместе со мной пойдут потрошить господский дом. При этом Первухин сразу понимал, что от него требовалось, а вот здоровякам санитарам приходилось всё разжёвывать. Когда подошёл сторож, я и ему минут десять вдалбливал, что говорить слуге, который глубокой ночью подойдёт открывать дверь. А это должно было произойти в четыре часа ночи. Именно на такое время я назначил начало операции. Мы должны были начать в четыре, а прапорщик через десять минут. Ещё по службе в армии я знал, какое мутное состояние испытывает часовой именно в это время своего дежурства. Не зря это называется – собачья вахта. Кстати, участвовать в аресте хозяина имения напросился и Спиридон. Наверняка посчитал, что ему от этого тоже что-нибудь обломится. У него на лице было написано, как он желает порыться в вещах финского лесоторговца. Я разрешил Спиридону поучаствовать в задержании государственного преступника по одной простой и довольно циничной причине – если какому-нибудь финну удастся применить оружие, то чем больше мишеней, тем лучше. И вполне вероятно, целить он будет в одетого в гражданку Спиридона. Мы-то все в военном, а человек в гражданском наверняка из охранного отделения, а значит, самая опасная фигура. Вот с такими мыслями я и разрешил Спиридону нас сопровождать.

Мы, в отличие от ребят прапорщика Хватова, ожидали начало операции в комфортных условиях – по приглашению Спиридона пошли пить чай в его дом. Там никто не спал, даже дети хозяина. Трое ребятишек начали бесцеремонно приставать к великому князю. Слава богу, у меня было чем их занять. В кармане я по совету доктора (чтобы заглушить приступ язвы) всегда носил с собой коробочку с французскими леденцами – монпансье. Вот я и откупался от этой шумной братии леденцами. Хорошо, их было много и хватило до прихода в дом сторожа. А после этого уже было не до монпансье – я оставил коробочку детишкам и вслед за своим воинством вышел из дома – лафа кончилась, нужно было и нашей группе начинать действовать.

Ровно в 4–00 сторож начал дубасить по входной двери особняка. Электрическим звонком сторож не воспользовался, хотя в этом богатом доме он и