пятистах от остановившегося поезда. А попробуй, проползи эти пятьсот метров под огнём противника, находящегося хоть и на небольшой, но высотке. Вот и бывшим охотникам не удалось скрыться от предполагаемой жертвы.

Раздалось несколько очередей и выстрел из карабина, и все лежащие тела замерли. Я начал беспокоиться, что не получится взять ни одного пленного. Надо останавливать стрелков и начинать проверять, остался ли кто-нибудь из нападающих живой. Оставив свою наблюдательную позицию, я направился в тамбур. На всякий случай из вагона начал выбираться с противоположной от боя стороны вагона. Перед тем как спуститься из вагона, естественно, стал осматриваться и заметил подозрительное движение в лесополосе, идущей в метрах пятистах вдоль железной дороги. Когда посмотрел в бинокль, то увидел, как несколько человек, одетых в железнодорожную форму, укладывают на телегу пулемёт «максим». Эта модель была на треногах, и когда пулемёт переносили, сошки зацепились за куст. Вот момент, когда пулемёт высвобождали из объятий колючего куста, я и засёк. Ещё стоя в тамбуре вагона, я крикнул:

– Прапорщик и стрелки с карабинами, быстро ко мне.

Хорошо, что было уже тихо и никто не стрелял, поэтому меня услышали, и через минуту несколько человек начали вылезать из-под вагона. Пока люди подходили к открытой двери, я успел выбраться на щебёночную насыпь. И сразу же стал отдавать приказания:

– Стрелки, быстро в вагон и из окон огонь вон по тому леску. Из окон увидите стоящую у прогалины телегу и людей в форме железнодорожников возле неё. Окна вагона расположены высоко, и этих людей в чёрном хорошо видно. Не промахнётесь. Быстрее шевелитесь, они уже в телегу пулемёт загружают. Сейчас уедут, и потом ищи-свищи по всему лесу. Как отстреляетесь, сразу все туда, проверить не осталось ли там какой-нибудь сволочи. Хорошо если будут пленные, нам они нужны.

Когда бойцы начали забираться в вагон, я, обращаясь к Хватову, приказал:

– Прапорщик, а вы займитесь проверкой, выжил ли кто из бандитов здесь. Кроме бойцов спецгруппы используйте и санитаров, которые спрятались под нашим вагоном.

Только Хватов направился выполнять приказание, как из окон вагона раздались первые выстрелы. Естественно, я направился на свой наблюдательный пункт. Только оттуда можно было увидеть результаты огня. Результаты были хорошие. Несколько тел в черной форме лежало на траве. Две лошади этой брички бились в конвульсиях. Отправив бойцов проверять, остались ли живые у телеги, я сосредоточил всё внимание на действиях команды Хватова. Она была пёстрая, лежачие тела обходили не только бойцы спецгруппы, но и мой денщик, а также санитары передвижного госпиталя. И их было гораздо больше, чем тех, кого я отослал отлёживаться под вагоном. Народ очухался от первоначальной паники. При этом, если мои ребята подходили к телам настороженно, то санитары совершенно беспечно. Вот одному из них можно сказать повезло. Во-первых, конечно, что остался жив, а во-вторых, что обнаружил легкораненого бандита. Тяжёлых-то было много, их стаскивали к вагонам санитарного поезда, а вот тот, который мог ходить, был первый. Он не только мог ходить, но оказался агрессивным и шустрым. Когда санитар оказался рядом с ним, бандюга вскочил и саданул медбрата прикладом винтовки. Потом стрельнул в несущих раненого санитаров, крутанулся и бросился в сторону леса. Но далеко убежать ему не удалось. На его несчастье, недалеко бродил мой денщик. И ефрейтор оказался ещё более быстрым и шустрым, чем бандит. Как громадная рыжая кошка, Первухин бросился за ним, в прыжке догнал и повалил на землю. А затем над головой моего денщика замелькали кулаки – ефрейтор наказывал бандита за стрельбу в сторону санитаров. Видно, хорошо наказал, так как бандит еле двигался, когда Первухин конвоировал его, направляясь к нашему вагону. Я решил допрашивать пленного на улице – нечего пачкать богатую обстановку купе.

С допросом пленного пришлось повременить. Не получалось всё делать так, как задумал. В этот раз задержка в моих намерениях была вызвана объективной причиной. Не мог же я отослать обратно начальника санитарного поезда, который явился по моему приказу. Да, санитар Худяков всё-таки его нашёл, передал распоряжение, и запыхавшийся Павел Афанасьевич встретил меня спускающегося из вагона. Грешным делом, я и забыл, что вызывал начальника санитарного поезда. Вспомнил о своём распоряжении, только когда заметил стоящего немного в сторонке санитара Худякова. Мой разговор с Павлом Афанасьевичем заключался в выяснении положения дел в подведомственном ему санитарном поезде. Пострадал ли кто-нибудь из личного состава в результате бандитского нападения? Оказывается, пострадало несколько человек. Шальной пулей убита сестра-хозяйка и ранен один из санитаров. Но самое чувствительное для санитарного поезда было то, что эшелон лишился локомотивной бригады. Да, вот именно, поезд двигаться не мог из-за отсутствия людей, способных управлять паровозом. И паровоз лишился локомотивной бригады не из-за пуль нападавших, а действий кочегара. Он сам сбежал, но перед этим убил машиниста и травмировал помощника. Помощник машиниста в настоящее время находится без сознания – негодяй проломил ему голову ломиком. И это помощнику ещё повезло – машинист от похожего удара умер на месте.

После доклада Павла Афанасьевича для меня немного прояснилось, из какого источника стало известно, что великий князь выехал из Петрограда на санитарном поезде № 157. А также стало понятно, почему эшелон просто-напросто не пустили под откос, заложив фугас под каким-нибудь мостом, а