трехсот автоматов. Получить новые стволы сейчас очень проблематично – завод перегружен, и останавливать производство, чтобы изготовить стволы под патрон «Арисака» калибром 6,5 мм никто не будет. Стволов для трёхлинеек не хватает, а тут нужно останавливать часть производства, чтобы изготовить небольшое количество стволов редкого калибра. Этот вопрос только император может решить.

И Фёдоров вопросительно посмотрел на меня. Наверное, ждал, что брат императора возьмёт решение этого вопроса на себя. Я и взял, но причина была не та, о которой подумал Фёдоров и которую я озвучивал вслух. Не нужно мне было к весне пять рот, вооружённых автоматами (конечно, это было бы хорошо, но не это главное), мне требовалось к февралю сосредоточить в Петрограде два-три обученных, управляемых и надёжных батальона, чтобы не допустить той вакханалии, которая началась в 1917 году в моей прошлой реальности. Да и о егерском батальоне, сформированном из финских добровольцев, ненавидящих Россию, не стоит забывать. Это тебе не пьяные анархисты, матросы и дезертиры, отсиживающиеся в Петербурге, а вполне грамотные и мотивированные солдаты. Их не испугаешь пулемётной очередью над головой – загрызут, если будешь рассусоливать и тянуть время в надежде, что всё и так рассосётся. Так что, пообещав генералу заняться вопросом снабжения его оружейных мастерских стволами под патрон «Арисака», про себя я решил при встрече с Николаем II не поднимать эту проблему. Для наших с Кацем целей хватит и трёхсот автоматов ППШ. Под моё обещание генерал Фёдоров согласился ходатайствовать перед командованием Офицерской школы, чтобы казармы на полигоне зарезервировали для подразделений, прибывающих из 2-го Кавалерийского корпуса. Добившись этого обещания, я перевёл разговор к сегодняшним делам. А именно к вопросу обучения спецгруппы. Сначала Фёдоров ни в какую не соглашался сократить срок обучения до трёх дней. Пришлось объяснить ему, что бойцы спецгруппы это по существу моя охрана. А мне необходимо через четыре дня выезжать в свой корпус – такое положение складывается на фронте, что я там необходим. Выехать без охраны не могу – враги совсем обнаглели, даже в столице попытались организовать на меня покушение. Фёдоров об этом читал в газетах и начал в деталях расспрашивать об этом покушении на великого князя. Я ему рассказал, упирая на то, что вот как бывает, когда у брата императора нет охраны, и теперь от генерала зависит, чтобы это были хотя бы немного обученные люди. Мой напор дал свои результаты – Фёдоров согласился дать лучших инструкторов и за три дня сделать всё, чтобы мои люди овладели ружьём-пулемётом. Добившись желаемого результата, я тепло попрощался с генералом Фёдоровым и направился к «роллс-ройсу».

В автомобиле я задремал. Настолько был задёрган такой жизнью, что, добравшись до своего особняка, только в силу привычки вяло поужинал, перебросился парой фраз с Натальей, а потом, как сомнамбула, направился в спальню досыпать. Провалился в мир снов настолько глубоко, что даже не почувствовал, когда жена улеглась рядом со мной. Причину такого состояния я понял только потом – организм, наверное, предчувствовал, что начнётся такая суета, что будет уже не до сна. А суета началась знатная. Каждый день я встречался с десятками должностных лиц и каждому что-то доказывал, приказывал, грозился, а иногда просто орал в ярости, что ничего не делается. Правда, иногда я был сама любезность, например, когда забирал грузовой «форд», подаренный американским послом. Ещё бы не быть любезным, когда получаешь такой подарок, и при этом ещё восхищаются твоим поведением в момент покушения. Небольшой фуршет, который устроил американский посол Дэвид Френсис после моего появления, превратился в какое-то чествование брата императора. За завесой хвалебных слов я уловил только одну фразу по существу, Френсис заявил:

– Уважаемый цесаревич, а вы, несомненно, им являетесь (так как сын императора Алексей болен неизлечимой болезнью), могу вас уверить, что теперь конгресс одобрит любую сумму кредита, выделяемую Российской империи. Фотография, где вы со слезами на глазах обнимаете умирающего солдата, действует на людей потрясающе. Это настоящая бомба в души людей, особенно женщин. Американские избиратели (как мне сообщили по телеграфу) удивлены человечностью наследника русского трона. Теперь уже никто не верит в жестокость власти в Российской империи.

Посол был ещё тот хитрован, за его хвалебными речами проглядывало желание привязать к Америке возможного высшего правителя Российской империи. Желание его было понятно – работа у посла такая. А моя задача была более многопрофильной. Во-первых, выжать из Америки как можно больше ресурсов, требуемых воюющей Россией. Во-вторых, постараться ускорить процесс перехода Америки в ранг союзника моей страны. В моей реальности США вступила в войну на стороне Антанты в 1918 году, так может быть, здесь удастся приблизить это событие. Ну и в-третьих, попытался сработать в русле наших с Кацем задумок. А именно устранению самых заметных политических фигур предстоящей октябрьской революции 1917 года. Они все были сейчас за границей, в основном в Германии, и достать их там было проблематично. Но вот Троцкий в настоящее время (по историческим данным) находился в США в Нью-Йорке. А я беседовал с послом США, так почему бы не попросить Френсиса интернировать этого террориста. Он является одним из руководителей партии большевиков, устроивших на великого князя покушение. Если убрать с политической сцены Ленина и Троцкого, то никакие большевики к власти никогда не придут. Роль личности в истории определяющая, а сказки, что любая кухарка сможет управлять великой страной, годятся только для дошколят.

Моя просьба о задержании Троцкого и высылке его в Россию для судебного разбирательства была воспринята послом неоднозначно. С одной стороны, просит герой и большой друг США (именно так теперь меня называл Френсис), а с другой – Троцкий являлся политическим беженцем. Но моя настойчивость и слова, что Троцкий является вторым человеком в партии, устроившей на меня покушение, всё-таки дали кое-какой эффект. Мне было заявлено, что правительство США вряд ли выдаст Троцкого России, но вот вопрос об интернировании человека, участвовавшего в террористической организации, вполне решаемый.

В общем-то, я был этим удовлетворён. Судебная система в США запутанная, и пока идут разборки с использованием адвокатов, пройдёт уйма времени – наверняка больше года. А потом США вступит в Первую мировую войну, и власти Штатов будут более внимательно относиться к просьбам своего