Маэва изумленно взглянула на него:

– Одомашнивать? Землерылов? Не слыхала раньше в Племени столь безумных речей.

Сол покачал головой. Когда он вновь заговорил, Маэва удивилась, уловив в его голосе усталость и печаль.

– В Племени таких речей не ведут, но я задумываюсь порой о землерылах. Их жизнь представляется полной ужаса, и у меня неспокойно на душе.

– Сол, мы же о них печемся, придаем их существованию смысл, оберегаем, даже от них самих. Но они настолько глупы, настолько примитивны, что бегут от нашей заботы, прямо навстречу смерти. Да еще на закате! Они же знают, что ждет их с приходом ночи! Что поделаешь с подобными существами?

И когда Маэва думала, что уже не услышит ответа Жреца, прохладный вечерний ветерок донес шепот Сола, будто бы никому не адресованный: Да, что поделать с подобными существами?..

– Она сделала выбор! Сделала выбор! Еще один из нас обрел спутника!

Ник выронил резец, которым завершал узор на ложе арбалета, и едва не поранил ногу.

– Николас, сосредоточься! Несмотря ни на что. Неважно, что творится вокруг. Никогда, никогда не отвлекайся, если у тебя в руках резец. Ты это прекрасно знаешь, я не должен тебе напоминать! – Старик-резчик нахмурился, а небольшой жилистый пес, что терся рядом, поднял серую морду и смерил Ника взглядом, полным презрения.

Ник приготовился возразить – подумаешь, резец случайно выскользнул из рук, пустяки! Но взгляд его упал на ногу старика, всю в бинтах. Ник слишком хорошо представлял, что таится под пропитанной мазью повязкой, и оставил оправдания при себе.

Случайно ли, нет – не все ли равно? Если нож повредит кожу, конец один: парша и смертный приговор, без надежды на исцеление. Ник, почувствовав осуждающий взгляд старика, отвел глаза и кивнул.

– Да, все верно, Мастер. Впредь буду осторожнее.

Резчик что-то бурчал в ответ, когда в дверь гнезда-мастерской заглянул О’Брайен.

– Кузен! Чем ты тут занят – сидишь как пень? – Веселый паренек кивнул Резчику почтительно, но чуть запоздало. – Простите, Мастер, что помешал, но последняя в выводке самочка сделала выбор!

– Да, слышали, – ответил Резчик и добавил тоном, не оставлявшим сомнений, что даже он, старик, не в силах сдержать любопытства: – Выбрать-то она выбрала, но кто же новый спутник?

– Новый не новый, но теперь дважды спутник! – О’Брайен хитро улыбнулся. – Щенок выбрал Маэву.

– Маэву? Уже три зимы как она потеряла свою Тарин. – Резчик был удивлен и обрадован. – Вот хорошо-то, вот хорошо! Рад за нее. Это страшное горе, лишиться спутника. – Он глянул на пса, прильнувшего к нему, и ласково потрепал ему уши.

Сбитый с толку, не замечая радости старика и его пса, Ник скорчил кислую мину и брякнул:

– Маэву? Овчарка-самочка выбрала Маэву? Она же старуха!

– А ты сейчас рассуждаешь как желторотый юнец, а не как зрелый мужчина, коим ты громогласно себя объявляешь, – отрезал старик.

– Никому не в обиду будет сказано, – поправился Ник, – только наверняка не я один удивлен, что щенок-Вожак избрал в спутницы ту, чья жизнь клонится к закату.

– Ник не хотел сказать… – вмешался О’Брайен, но Резчик перебил:

– Пусть Ник лучше сам объяснит, что он хотел и чего не хотел сказать.

Ник неопределенно махнул рукой.

– Тут и объяснять нечего. Сколько прожила Маэва – пятьдесят с лишним зим? Спору нет, у нее дар ухаживать за священными папоротниками, и голос по-прежнему звонок и чист, но не пора ли ей уступить дорогу молодым? Столько молодых ждут своей очереди в спутники и Вожаки, а теперь, когда щенок- Вожак выбрал Маэву, ни у кого нет надежды занять ее место еще с десяток-другой зим. К тому же собака наверняка ее переживет – а значит, Племени придется расхлебывать кашу, что заварила Маэва.

– Под словом «каша» ты подразумеваешь убитую горем собаку? – спросил Резчик притворно любезным тоном.

– Да, но не только это: священные папоротники лишатся опытной Садовницы, а роженицы – Повитухи, а учеников она после себя не оставит, слишком будет занята ролью Вожака, хотя ей давно пора на покой, в Наставники.

– И все-таки щенок выбрал Маэву.

– И все равно, по-моему, неправильно это, – настаивал Ник. – И не подумайте, это не черствость, а всего лишь здравый смысл.

– Здравый смысл? Знаешь ли ты, Николас, сколько раз меня выбирали в спутники? – неожиданно спросил старик.

– Нет, не знаю, – растерялся Ник.

– Два? – предположил О’Брайен.

– Паладин – моя третья собака.

– Третья?! – О’Брайен с улыбкой глянул на терьера, а тот в ответ завилял хвостом. – Вот так чудо!