достал он меня!

Верный Глаз снова рассмеялся:

– О нет. Ты не понял. Я не собираюсь тебя убивать. Я хочу спасти тебя! – Он жестом подозвал Железного Кулака: – Принеси мне пса.

Железный Кулак повиновался, протянув ему малыша-терьера. Верный Глаз подхватил его и перевернул, открыв брюхо и другой бок. И сделал первый надрез движением столь ловким и отточенным, что Одиссей завизжал и стал вырываться лишь тогда, когда с него начисто сняли первый лоскут окровавленной плоти.

– Нет! Убери от него свои грязные лапы, ублюдок! Ты поклялся отпустить его! – заорал Тадеус и забился в кандалах.

– И сдержу клятву, но только после того, как закончу. – С тем же проворством он срезал у вырывавшегося терьера еще два тонких кровавых лоскутка собачьей плоти и вручил Голубке, которая благоговейно приняла их в нежные свои белые руки. Наконец он велел Железному Кулаку «перевязать раны собаке».

Потом обернулся к Тадеусу, который визжал и всхлипывал вместе с терьером. – Т-с-с, – утешил его Верный Глаз. – Твой Одиссей поправится. Он послужил моей цели. И ты поправишься. – С этими словами он поочередно подхватил все три пурпурных ленточки собачьей кожи и вложил каждую в трещину на коже Тадеуса.

– Что ты делаешь? – прошипел тот сквозь стиснутые от боли и гнева зубы.

– Спасаю тебя, – ответил Верный Глаз.

Он тщательно заполнил ранки на поврежденной коже еще теплой плотью терьера. Когда с этим было покончено, Голубка подозвала Помощниц, и они перевязали раны, а потом Верный Глаз снова обратился к Народу.

– Теперь вы видели, что Богиня явила Голубке. Принесите Тадеусу воды, верните ему собаку. Они вольны вернуться в Город-на-Деревьях! – Верный Глаз отстегнул кандалы, и Тадеус свалился на деревянный помост. Железный Кулак подошел к нему, держа в руках перевязанного Одиссея, и Верный Глаз забрал песика у Сборщика и вручил Тадеусу. Тот прижал черного терьера к окровавленной груди, раскачиваясь взад и вперед и смотря на собаку, щурясь от боли и усталости.

Нависла беспокойная тишина, которую нарушил один из Охотников, немолодой человек по имени Змей:

– Заступник, мы слышим тебя и повинуемся, но мы не понимаем!

Верный Глаз улыбнулся – то, что Народ, хотя и не разделяет его взглядов, готов ему верить, его порадовало.

– Вы верны мне, и я вам объясню, – сказал он. И обернулся к Тадеусу:

– Скажи, Тадеус, что сделали бы Другие, если бы увидели шрамы и струпья на твоей коже?

Кадык Тадеуса дернулся – он сделал последний глоток воды, поданной Помощницами Голубки. Вытер ладонью губы и, отведя взгляд от своего терьера, посмотрел на Верного Глаза.

– Не знаю, что сделало бы Племя.

– Подумай еще. Хорошо подумай.

Тадеус посмотрел на своего пса. Потом глубоко вздохнул, и когда посмотрел наверх, его взгляд сделался жестким и злым:

– Они бы изолировали меня. А если бы не смогли вылечить, то убили бы и меня, и Одиссея.

Верный Глаз согласно кивнул:

– Именно потому, что такой исход для Других предпочтительней всего.

– Именно так они и думают, – ответил Тадеус.

– Я думаю иначе, – провозгласил Верный Глаз. – Я не верю, что ты болен. Я верю, что ты изменился, стал лучше, и как только ты поймешь, кем ты станешь, ты будешь избегать всего, что они считают «лечением». Но решать тебе и только тебе. А теперь ты свободен – иди и храни тайну.

– Почему? – спросил Тадеус.

– Потому, что так велит Богиня-Жница, а мы не задаем ей вопросов. – Верный Глаз швырнул окровавленной жертве тунику и велел:

– Отведите Тадеуса и его Одиссея к реке и их лодке. Освободите их.

Народ исполнил его веление: кто-то встал на платформу и помог Тадеусу подняться, кто-то, поддерживая его, вывел Другого со двора Храма и повел через центр мертвого города. Тот обернулся лишь раз, чтобы рассмотреть огромную статую Богини, что возвышалась над ними.

Верный Глаз погладил Голубку по нежной щеке:

– Все оказалось даже проще, чем я ожидал. Неожиданный сюрприз – он уже был заражен. А теперь все пойдет быстрее.

– Все будет так, как ты скажешь. – Голубка взяла его руку и поднесла к своей талии, жадно прильнув к нему, когда он ее обнял.

– Да! Он уже наполняется гневом, подобно тому, как его наполнила гниль обреченного города. Тадеус посеет среди Других мятеж и разрушение, а когда ядовитый плод, наконец, созреет, мы пожнем другой город, новую жизнь, другой мир! – Верный Глаз наклонился и пленил ее губы своими, а затем, в полном согласии, они вошли в свой Храм в окружении Помощниц, и принялись пировать и веселиться.