– Вот, лови! – Дэвис швырнул Нику пучок густого зеленого мха.

Ник обложил им рану, стараясь не думать о зияющей кровоточащей пустоте там, где зубы вырвали кусок плоти.

– Все будет хорошо. Сосуды не задеты.

Дэвис закрыл ладонью глаза:

– Не будет. И ты это прекрасно знаешь. По мне, ничего там не в порядке.

– Я кому сказал – выше нос! – Ник продолжил укладывать мох вокруг страшной раны. – Я просил лоскут с твоей рубахи, где он?

Раздался треск рвущейся материи.

– Вот, – Дэвис протянул ему длинную полоску ткани.

Ник обернул ее вокруг мха, укрывавшего рану, и крепко завязал.

– Выпей, – он протянул брату бурдюк с водой.

Дрожащими руками О’Брайен принял его и сделал, как было велено.

– Кэмми подал сигнал! Они приближаются. Надо выбираться отсюда! – предупредил Дэвис.

– Уходите без меня! Оставьте мне арбалет. Я отвлеку их, – заявил О’Брайен.

– Даже не думай, – решительно сказал Ник. – Давай руку и вытаскивай задницу из воды. Валим домой.

Они не заметили троих, затаившихся в самой чаще: одного огромного и двух других помельче, но не менее грозных; не увидели трех пар внимательных глаз, наблюдавших за ними. Им было неведомо, с каким удовлетворением Верный Глаз поглаживал шрам на руке, рисуя в воображении картины прекрасного будущего, которое разворачивалось перед ними.

– Ты был прав, Заступник, – сказал Железный Кулак. – Самцы землерылов чем-то больны.

– Это значит, что скоро заболеют и все Другие. Все, что нам нужно – продолжать свежевать лесных жителей, но, как ты и сказал, не до степени, которая доводит до Священного Места смерти, – добавил второй, по прозвищу Ловчий.

– Да, мы должны делать так, как ты велишь – отпускать их, пока у них будут силы жить, двигаться, чтобы их поймали лесные люди, – уточнил Железный Кулак.

– И тогда они перебьют друг друга еще вернее, устраивая побоища похлеще, чем то, что мы видели сегодня, – заключил Ловчий.

– Именно. Мне нравится, что вы схватываете мысль на лету, – одобрил Верный Глаз. – Готова ли приманка?

Железный Кулак кивнул:

– Как ты велел.

– Мы остались незамеченными для разведчиков Других, но убедились, что они видели приманку, и она приведет их к месту засады, – заверил Ловчий.

– Хорошо поработали. Просто отлично, – похвалил Верный Глаз и подхватил силки с несколькими жирными индейками. – А теперь отнесем это Голубке и Богине. Народ будет пировать в знак того, что скоро его ждет безбедная жизнь!

Солнце давно зашло. Ник успел проведать О’Брайена в гнезде Целителей и убедиться, что его кожа не пострадала – и лишь тогда у него перестали дрожать руки.

– Это все из-за меня. Если бы не я, ничего бы с О’Брайеном не случилось!

– Сын, выпей-ка. – Сол протянул ему кружку теплого травяного меда.

Ник покачал головой:

– Нет, я не могу идти спать. Я должен вернуться в гнездо Целителей и сидеть с братом.

– Николас, выпей. И отдохни. Завтра вылазка в Город, и это не дело – невыспавшимся отправляться в столь опасное предприятие, если хочешь вернуться живым, а я жду, чтобы ты вернешься живым, – сказал Сол.

– Отец, я не могу бросить О’Брайена!

– Сейчас ты ничего для него не сделаешь. Только время покажет, заразился он или нет. Я буду просить у Солнца благословения для него и присмотрю за ним в твое отсутствие, но вылазка не может ждать, и ты должен идти со всеми.

– Но О’Брайен…

– Интересы Племени важнее одного человека! – перебил Сол. – О’Брайен знал, что идет на риск, отправляясь с тобой. И охотно согласился. Ты сделал все, чтобы его защитить. Не без твоей помощи молодой Охотник с терьером смогли вернуться домой живыми после нападения диких землерылов. Теперь ты нужен тем, кто идет добывать железо и стекло, а ваши трофеи нужны Племени. Завтра вы отправляетесь в путь.

Ник встретился взглядом с отцом:

– Зачем ты это делаешь? Из-за чувства вины?

– Ответь на свой вопрос сам.