– Хватит на сегодня, – вздохнул Фар, видимо, уловив сгущающееся в воздухе раздражение, а может, ему самому надоело, и сделал движение, рассеивающее магически созданные цветы.

Я не собиралась ничего усиливать, вот честно, просто хотела посмотреть поближе, я даже глаза закрыла, когда заклинание уже было начато, и ну никак не могла успеть к нему присоединиться… теоретически. Практически же…

Раздался какой-то хлопок, потом ещё, зашипел Фар, хватая меня и резко куда-то дёргая, а потом ещё несколько хлопков…

– Леся, ты вообще думаешь, что творишь?! – рявкнул мне в ухо, и я всё-таки решилась открыть глаза.

Мы были уже в коридоре, а за закрытыми дверями продолжало что-то хлопать. Взрывается? Но что?

Конечно, я понимала, что виновата, и честно собиралась извиниться, уже даже за руку его взяла и рот открыла, но меня перебили.

– Фар!

Ну конечно! Ни дня без снежной королевы. Сегодня вид у Элинды был бледный и взволнованный, но при этом какой-то торжественный. Надеюсь, она пришла не сообщить, что овдовела? Фу, Леська, какая-то ты циничная, а человек волнуется, вон как комкает подол своего очередного серебристого платья…

– Эли? – как-то устало отозвался фиолетовый. Но вырывать у меня руку не стал.

– Мне, – она опустила глаза, продемонстрировав шикарные ресницы, – очень надо с тобой переговорить. Я не займу много твоего времени… Леся, Вы ведь позволите?

Как будто я могу этому типу что-то не позволить.

– Конечно! – сказала я, высвобождая руку и борясь с собой, чтобы не добавить какую-нибудь глупость или резкость – почему-то я на Фара злилась даже больше, хоть это она к нему пришла, а не он к ней.

В комнате хлопать уже перестало, и Фар, заглянув туда и как-то горестно вздохнув, разрешил заходить. А сам отправился с этой чёртовой Эли. Ох, как она меня злит! Вот что ей нужно? Пришла проститься перед нашим отъездом в Замок? Или решила-таки согласиться на то невозможное, что он от неё позавчера хотел? А если… А вдруг она решила уйти от мужа и поехать с нами? То есть, с ним… Хотя нет, всё-таки с нами, потому что до артефакта мы с фиолетовым не разлей вода. Но я этот треугольник просто не вынесу, взорву всё к чёртовой матери! Кстати, о взорву… Я огляделась. Какие-то непонятные ошмётки и кусочки… А! Вот это вот от светильника… а это, кажется, была сумка, которая вмещала многое и ничего не весила… А вот это были чудные штаны, которые не пачкались, не мялись и не промокали, а я ведь даже ни разу их не надела. В общем, ни одна магическая вещь не выжила. С опаской заглянула в ванную, там, к счастью, всё уцелело… хотя, нам всё равно через час выезжать.

Когда вернулся Фар, я уже в полной мере прониклась степенью своего разрушительного воздействия, слон в посудной лавке стоит в сторонке и завидует. Я сидела на полу, перебирала останки волшебных вещей, пытаясь угадать, что от чего, лишь бы отвлечься и не думать, о чём они там разговаривают. И только ли разговаривают. Мне как-то очень живо представлялось, как он возвращается и говорит: “Прости, Леся, но то, что было ночью – было ошибкой”. Или “Прости, Леся, но между нами ничего не может быть”. “Прости, Леся, но я люблю Эли”. И прочие ужасные "Прости".

– Прости, Леська, – сказал Фар, опускаясь на пол рядом со мной. Я вздрогнула, зажмурилась и излишне сильно сжала осколок, кажется, это когда-то была термокружка, острый, зараза, но так даже лучше – если расплачусь, то из-за этого, конечно же, только из-за этого. Ну, давай, договаривай уже, сколько можно тянуть эту драматическую паузу? Чай не в театре.

– Леся, – как-то слишком мягко и аккуратно спросил Фар. – А что ты делаешь? Медитацией и усилием воли эти вещи не восстановить, да и не нужно!

– Жду, – честно ответила я.

– Чего именно? – спросил он. Немного растерянно.

– Когда ты скажешь.

– Что скажу? – всё ещё терпеливо спросил он.

– Что всё кончено, – постаралась сказать как можно равнодушнее, хотя глаза защипало.

– Что кончено? Леся! Я не люблю чувствовать себя идиотом!

Кажется, кто-то начинает злиться. Я не специально, нет. Это, наверное, где-то на уровне инстинктов.

– А я не люблю чувствовать себя ревнивой дурой, а приходится! – пожаловалась, не открывая глаз.

Вот сейчас он скажет, что нет у меня никаких прав ревновать, или ещё что-нибудь такое этакое скажет, и можно будет отпустить, наконец, тугую пружину раздражения и злости, которая уже распирает меня изнутри. Да, это деструктивно и глупо, умные люди вообще, говорят, не обижаются, просто выводы делают, но это ж умные, я-то тут при чём?

– Ты про Эли, – вздохнул Фар. А что, ещё есть кто-то? Та кукла в Замке из сна? Лили? А он продолжил. – У меня с ней ничего нет, и никогда не будет. Джерг – мой друг и… да и не в этом дело. Просто это уже в прошлом.

– Зачем она приходила? – прямо спросила я. Да, лезу в личное, но лучше выяснить, чем сходить с ума от подозрений и изводить Фара придирками по другим поводам. Потому что остаться милой я в таких обстоятельствах точно не смогу.