том, что время линейно. Дети знают, что время – это всего лишь ощущение, и слово «сейчас» для них совершенно бессмысленно, как и для бабушки. Джордж говорил, что в отношении времени бабушка не оптимист, а атеист, и единственная религия, которая ей подходит – это дзен-буддизм. За это Эльса была на него очень зла, потому что как можно продолжать не любить человека, который так смешно шутит. Ничто так не раздражает в Джордже, как его чувство юмора.
Щас привел в Просонье страхов, чтобы те ловили для него детей, а он бы сжирал их будущее. После этого его жертвам всю жизнь приходилось делать все прямо сейчас: есть, спать, убирать свою комнату. Бедные дети теперь не могли откладывать на потом скучные вещи. Все, что им оставалось, – настоящий момент. Такая участь хуже смерти, считала бабушка, и сказка про Щаса начиналась с того, что он ненавидел все сказки, ведь именно ради сказок дети охотнее всего откладывают дела на потом. И вот однажды пробрался Щас на гору Сказочников – самую высокую гору в Просонье – и устроил там страшный камнепад, который разрушил всю вершину горы. Покончив с этим, Щас улегся в темную нору и стал ждать. Вершина горы Сказочников – это такое место, откуда энфанты выпускают сказки в реальный мир, и если сказки не смогут оттуда улетать, королевство Миамас, а за ним и все Просонье, в конце концов задохнется. Потому что сказка существует, только если ее слушают дети.
Как только рассвело, все храбрые рыцари Мибаталоса отправились на гору, чтобы прогнать Щаса, но у них ничего не вышло. Во всех ущельях и ямках, словно маленькие яйца, Щас отложил страхи. Выращивать страхи непросто, они питаются чужими угрозами. Как только родители угрожают ребенку, страх растет как на дрожжах. «Потом», – говорит ребенок, а мама или папа кричат: «Нет, сейчас! Иначе я…» И в этот самый момент страх вылупляется из яйца в одной из пещер, которые караулит Щас.
Когда рыцари Мибаталоса поднялись на гору, Щас выпустил страхов на волю и каждый из них тотчас превратился именно в то, чего больше всего боялся какой-нибудь рыцарь. Ведь каждый человек чего-нибудь да боится, и рыцари Мибаталоса не исключение. Воздух в Просонье кончался, и сказочникам стало нечем дышать.
Впрочем, как только бабушка дошла до этого места, Эльса с возмущением ее перебила: идея со страхами украдена из «Гарри Поттера», именно так устроены боггарты: они меняют свой вид в зависимости от того, чего боится человек. На это бабушка, презрительно фыркнув, сказала: «А тебе не приходило в голову, что этот придурок Гарри мог украсть у меня идею, а не я у него»? Эльса прорычала: «Гарри Поттер не вор!» Они еще долго об этом спорили, и наконец бабушка сдалась: «Ладно, твоя взяла! Страхи ни во что не превращались! Только впивались в кожу и пытались выцарапать глаза. Теперь ты довольна?» Эльса была довольна, и они могли двигаться дальше.
А дальше происходит отнюдь не то, что может эту длинную историю хоть немного укоротить: появляются два золотых рыцаря. Все предупреждают их, что на гору ходить не стоит, но рыцари никого не слушают и упрямо стоят на своем. Они поднимаются на гору, но, когда страхи вылезают им навстречу, золотые рыцари не сражаются с ними. Они не кричат и не ругаются, как все остальные. Они делают то единственное, что нужно делать со страхами: смеются. Громко, упрямо и презрительно. И тогда все страхи один за другим превращаются в камни.
Бабушка злоупотребляла этим приемом – ее сказки часто кончались тем, что кто-то превращался в камень. У нее вообще было неважно с концовками, но Эльса спускала это ей с рук. Щаса, понятное дело, посадили в тюрьму на неопределенный срок, и он окончательно обозлился. Верховный совет Просонья постановил выделить в каждом королевстве небольшую группу людей: воинов из Мибаталоса, охотников за сновидениями из Миреваса, хранителей скорби из Миплориса, музыкантов из Мимоваса и сказочников из Миамаса, чтобы охранять гору сказок. Из камней, в которые превратились страхи, снова возвели вершину, еще выше, чем прежде, а у подножия построили шестое королевство – Миаудакас. На полях в окрестностях Миаудакаса выращивали мужество, чтобы никому никогда больше не приходилось бояться.
Точнее, выращивали до тех пор, пока бабушка однажды не рассказала Эльсе, что, собрав урожай, из плодов мужества варили специальный напиток, который делал людей особенно храбрыми. Эльса погуглила эту новость и сообщила бабушке, что это достаточно безответственная метафора для ребенка. Бабушка застонала в ответ: «Ладно, ладно. Но мужество там все равно было! Они его не выращивали и не варили напитка, но оно у них было!»
Вот и вся сказка о золотых рыцарях, которые победили страх. Бабушка рассказывала ее всякий раз, когда Эльса чего-то боялась, и несмотря на некоторые нестыковки сказка всегда срабатывала исправно.
Единственное, что не вписывалось в эту историю, – бабушкин страх перед смертью. Но сейчас сказка не помогала. Теней не могли победить даже сказки.
– Тебе страшно? – спросила мама.
– Да, – кивнула Эльса.
Мама тоже кивнула. Она не стала говорить Эльсе, что бояться не надо, и не пыталась обмануть ее, что бояться нечего. За это Эльса ее и любит.
Они сидели в «рено», опустив спинки сидений. Ворс лежал между ними, заполняя собой все свободное место, и мама беспечно чесала его за ухом. Она совсем не сердилась на Эльсу, когда узнала, что та скрывает его в подвале. И не испугалась его. Ни капельки. Мама стала чесать его за ухом, как крошечного котенка.
Эльса дотронулась до маминого живота и почувствовала спокойное сердцебиение Полукого. Он совсем не боялся. Ведь Полукто – это целиком и полностью мама, а Эльса – наполовину папа, а папа боится всего. Поэтому половина Эльсы тоже всего боится.
И больше всего – теней.
