велел ей бежать.
Но почему сюда? Почему она прибежала сюда? У нее что, с головой не в порядке? Наверное, так и есть. Не все дома. Наверное, она нарочно прибежала сюда, чтобы кто-нибудь поймал ее и убил.
Главная сила смерти не в том, что она убивает, а в том, что она убивает желание жить.
Эльса не слышала, как трещали кусты. Не слышала, как хрустел лед у него под ногами. Но вдруг невнятное бормотание стихло, а ее словно забросили на спину грозовому облаконю. Барабанные перепонки раздирал такой скрежет, что хотелось кричать. И вдруг все смолкло. Она мягко оторвалась от земли. Закрыла глаза. И не открывала их до тех пор, пока ее не вынесли из парка.
Волчье Сердце внимательно посмотрел ей в глаза. Эльса тоже смотрела ему в глаза, лежа у него на руках. Сознание уплывало. Будь она уверена, что в мире найдется столько бумажных пакетов, сколько потребуется Волчьему Сердцу, чтобы прийти в себя после того как она во сне пустит на него слюни, Эльса бы непременно уснула прямо у него на руках. Но она не была уверена, поэтому изо всех сил старалась не закрывать глаза, иначе это просто будет невежливо по отношению к человеку, который спас тебе жизнь. Причем уже не впервые.
– Не бегать одной. Никогда не бегать одной, – бурчал Волчье Сердце.
– Ага, – ответила Эльса слабым голосом, отмахиваясь от его слов.
Она до сих пор сомневалась, стоило ли ее спасать, хотя Волчьему Сердцу очень обрадовалась. Даже больше, чем думала. А думала она, что будет на него злиться.
– Опасное место, – бурчал Волчье Сердце, собираясь поставить ее на землю.
– Знаю.
– Никогда! – приказал он, и Эльса видела, что Волчье Сердце напуган.
Она обняла его за шею и, пока он не успел выпрямиться, шепнула «Спасибо!» на тайном языке.
Волчьему Сердцу было явно не по себе, и Эльса тотчас отпустила его.
– Я мыла руки чисто-пречисто и утром душ принимала долго-предолго! – сказала она.
Волчье Сердце не отвечал, но по глазам было видно, что по возвращении домой ему все-таки придется принять ванну из антибактериального геля.
Эльса оглянулась по сторонам. Волчье Сердце тер ладони и качал головой.
– Ушли, – успокоил он Эльсу.
Она кивнула.
– Как ты узнал, что я здесь?
Его взгляд уткнулся в асфальт.
– Охранял тебя. Бабушка сказала… охранять тебя.
– Ты всегда меня охраняешь, даже если я не знаю, что ты рядом?
Капюшон кивнул.
– Это был дракон? Тот, что за мной гнался. Ты знаешь его? Он тень? Из Просонья?
Волчье Сердце дрожал всем телом.
– Очень опасный. Очень опасный для тебя. Для всех. Никогда не бегать одной!
Эльса кивнула, почувствовав, что у нее вот-вот подогнутся ноги и она упадет. Она заморгала.
– Куда ты исчез? Почему ты оставил меня у психолога? – с упреком прошептала она.
Волчье Сердце спрятался под капюшоном.
– Психологи хотят говорить. Всегда говорить. О войне. Всегда. Я… не хочу.
– Может, тебе станет лучше, если поговоришь?
Волчье Сердце молча тер руки. Оглядывал улицу, будто чего-то ждал. Эльса обхватила себя за плечи и вспомнила, что оставила в церкви куртку и шарф Гриффиндора. Шарф она никогда нигде раньше не забывала.
Как можно забыть шарф Гриффиндора?
Эльса тоже оглядывала улицу, правда не зная зачем. Вдруг она почувствовала, как что-то опускается ей на плечи, и, обернувшись, поняла, что Волчье Сердцу накинул на нее свою куртку. Она пахла стиральным порошком и была такая большая, что волочилась по земле. Эльса впервые видела Волчье Сердце без капюшона. Самое странное, что теперь он стал еще больше. Длинные волосы и черная борода развевались на ветру. Шрам поблескивал, когда солнце в небе щекотало облаконей.
– Ты сказал, что на языке твоей мамы «Миамас» значит «я люблю», да? – спросила Эльса, стараясь не смотреть на шрам, потому что видела, как, поймав ее взгляд, он начинал тереть руки в два раза быстрее.
Волчье Сердце кивнул и снова покосился на улицу.
– А что значит «Миплорис»?
