Тишина продолжалась примерно одну-две полных вечности.
– Не охранять, – тихонько рыкнул Монстр в конце концов где-то у нее за спиной.
Из-под капюшона выглянули черные глаза.
– Не охранять. Дружить.
Он снова целиком исчез под капюшоном. Эльса вперила взгляд в пол и поскребла ботинком ковролин, из которого поднялись вихри пыли.
– Спасибо, – угрюмо прошептала она. Капюшон замер. Эльса перестала добывать пыль.
Вздохнула.
– Спасибо, – повторила она на тайном языке.
Монстр молчал, но тер ладони уже не так быстро и сильно. Эльса все видела. Опухоль постепенно сдувалась.
– Не любишь разговаривать? – спросила она на тайном языке.
– Долго не говорил, – ответил Монстр на обычном языке.
– Долго не говорил на обычном языке? – спросила она на обычном.
– Ни на каком, – ответил он на тайном. Эльса задумчиво кивнула.
– Так ты не любишь разговаривать? – повторила она свой вопрос на тайном языке.
– Это ты слишком любишь, – ответил Монстр. Кажется, на лице Монстра впервые появилось что-то вроде улыбки.
– Шах, – признала Эльса.
На обычном языке. Потому что не знала, как будет «шах» на тайном.
Опять воцарилась тишина.
Эльса точно не знала, сколько они прождали, но прошло уже много времени с тех пор, как она решила, что пора уходить. Наконец двери лифта дзынькнули и раскрылись, в коридоре появилась женщина в черной юбке.
Женщина шла к двери с таким видом, будто накануне дверь очень плохо себя вела. Увидев бородатого мужчину и крошечную девочку, которая могла уместиться в его ладони, женщина в юбке замерла с поднятой ногой в воздухе. Девочка смотрела на нее во все глаза. Женщина держала перед собой пластиковый контейнер с салатом. Контейнер вибрировал. Женщина явно прикидывала, не дать ли деру, – логика как у маленького ребенка, который думает, будто его не увидят, если он закроет глаза. Она стояла в нескольких метрах от девочки, вцепившись в контейнер, как в край скалы.
Эльса встала со стула. Волчье Сердце попятился. Обернись Эльса, она бы застала на его лице выражение такого ужаса, которого прежде не видела. Никто в Просонье не поверил бы, что Волчье Сердце способен испытывать подобный страх. Но Эльса не обернулась, она встала со стула, глядя на женщину в черной юбке, и глубоко вздохнула, словно перед прыжком с трамплина:
– Кажется, у меня для вас письмо.
Женщина в черной юбке неподвижно стояла перед ней, вцепившись в контейнер побелевшими пальцами. Эльса упрямо протянула конверт.
– Это от бабушки. Наверное, она просит прощения.
Женщина взяла конверт. Эльса засунула руки в карманы, потому что не знала, что с ними делать, словно это две огромные липкие розовые жвачки, а поблизости нет урны.
Эльса понятия не имела, что здесь делает женщина в черной юбке, но понимала, что бабушка прислала ее сюда неслучайно. В Миамасе случайностей не бывает. В сказках все неслучайно. Все имеет свой смысл.
– Это ведь не ваше имя стоит на конверте. Ваше имя я знаю, оно написано на почтовом ящике в нашем подъезде. Но это письмо для вас, я уверена, иначе это была бы случайность, а в сказках случайностей не бывает! – тараторила Эльса, стараясь держать осанку, потому что у сказочных рыцарей прямая спина.
Сегодня от женщины в черной юбке пахло ментолом, а не вином. Она осторожно вынула письмо из конверта. Поджала губы. Письмо задрожало.
– Меня… меня раньше так звали, давно. Я вернула свою девичью фамилию, когда переехала в ваш дом, но так меня звали, когда мы… встретились с твоей бабушкой.
– После большой волны, – уточнила Эльса. Женщина поджала губы так, что их и вовсе стало не видно.
– Я… я собиралась поменять имя на двери кабинета. Но… н-да. Не знаю. Так и не поменяла.
Письмо затряслось сильнее.
– О чем там? – спросила Эльса, потому что так бы поступил на ее месте любой ребенок почти восьми лет, который вдруг понял, что будет несправедливо, если он так и не узнает, что было в письме, только потому, что по собственной глупости не прочитал его, пока была такая возможность.
И тотчас об этом пожалела.
На лице у женщины в черной юбке появились все симптомы человека, который вот-вот заплачет, – кроме самих слез; их больше не осталось.
– Бабушка пишет «прости», – медленно сказала она.
