– Так начинаются многие сказки у нас. Наверное, это что-то вроде «жили-были».

– Вот как! – сказал Дэйв и поставил чашку на стол. – Замечательно! Повторите еще разок? «И был один…»

– Это всего лишь неуклюжий перевод, – сказала она.

– Но как там дальше?

Почему она вдруг почувствовала такую усталость, сама не знала. Уронила половник в рис. Сидя у ее ног, Сьюзен твердила:

– Что такое купол, Мари-джан? В моем новом доме есть купол?

Не отвечая девочке, Мариам обратилась к Дэйву:

– Знаете, просто глупо вам тут сидеть целый день сложа руки. Давайте я привезу Джин-Хо, когда поеду со Сьюзен?

– О! – пробормотал он.

На миг ей сделалось его жаль.

– Нет, конечно, вас никто не гонит, – сказала она. – Только зачем же день терять?

– Нет у меня дня, Мариам.

Она притворилась, будто не слышала.

– Только и надо – установить бустер Джин-Хо в мою машину, – сказала она. – Вот о чем я вас хотела попросить, если вы не против.

На что он был вынужден ответить:

– Да, разумеется, я не против.

Поднялся, руки бессильно повисли по бокам, растерянный, безутешный. И все же она не смягчилась.

Сьюзен и Джин-Хо весь день строили Мушу домик из картона. Процарапали карандашом окошки, выпросили у Мариам коврик из ванной, чтобы уложить его на пол в домике. Кровать сделали из картонной коробки и постелили туда одну из принадлежавших Мариам шалей, хотя Мариам и предупреждала их, что Муш вряд ли обрадуется такой кровати.

– Кошки своевольны и не станут спать там, где им укажешь, – сказала она.

Джин-Хо ответила:

– Хорошо, тогда сделаем из коробки ему стол.

Но Сьюзен, тоже своевольная, уперлась:

– Нет! Это его кровать! Я хочу, чтобы он тут спал.

– Что ж, попытка не пытка, – сказала Мариам.

– И мы сделаем купол!

Мариам рассмеялась и вернулась к плите.

Около шести часов вечера позвонила Зиба – сообщить, что переезд более-менее состоялся. Мариам увернула кастрюлю с рисом в полотенце, собрала девочек и усадила их в машину. Когда она высаживала Джин-Хо возле дома Дональдсонов, вышла Битси и вынесла запакованное в пенопласт угощение для Сами и Зибы.

– Это на завтра, – сказала она, – и я подумала, что послезавтра можно пригласить их на ужин. Приедете к нам, Мариам? Я бы и папу позвала.

– О нет, спасибо, у меня дела, – ответила Мариам. Ей не хотелось, чтобы Сами и Зиба подумали, будто она чересчур много места занимает в их жизни.

По дороге она попыталась научить Сьюзен ориентироваться:

– Смотри, когда ты станешь достаточно большой, чтобы самой возвращаться домой от Джин-Хо, ты пройдешь мимо большого дома с решетками и пересечешь улицу – помни, сначала надо посмотреть и направо и налево, – потом на следующей улице повернешь направо, там, где двор с кормушкой для птиц…

Сьюзен слушала молча, всматриваясь в каждую примету, как будто запоминая. Какая у нее прелестная осанка! Девочка сидела в детском креслице словно миниатюрная королева, безупречно владея собой.

Зиба встретила их у двери в старой рубашке Сами. Лицо ее блестело от пота, на щеке расползлось грязное пятно.

– Входите! – велела она. – Добро пожаловать в новый дом, Сьюзи-джан! – Она подхватила дочку на руки и стала показывать гостиную: – Видишь, как тут красиво! Тебе нравится? Смотри, куда мы твою лошадку поставили!

Мариам, с рисовой кастрюлей в руках, пошла не в комнаты, а прямо в кухню. Она собиралась попросить Сами, чтобы тот вынул из машины большой термос от Битси, но Сами нигде не было видно, а Зиба уже понесла Сьюзен наверх, неумолчно (и довольно нервозно) щебеча о том, какая у Сьюзен теперь красивая комната. Пришлось Мариам самой возвращаться за термосом. Распаковав его, она обнаружила внутри не только горшочек с горячей едой и салат, но и десерт – домашний пирог. Пирог она выложила на стол рядом со своей кастрюлей. В кастрюле – самая любимая еда Сами, рис с рыбой и зеленью, вполне самодостаточная еда, но теперь Мариам с огорчением подумала, что надо было что-то еще добавить.

Зиба вышла в кухню, ведя за руку Сьюзен, и спросила: