– Надеюсь, со знакомыми.

– Что ты имеешь в виду?

– Сама не знаю, что имею в виду. Я только благодарю Бога за то, что мы живем от этого вдали.

– Мы ирландцы, – сказала Фиона.

– Это понятно. Мне очень жаль этих несчастных.

Позднее Конор вернулся, чтобы вместе с ними посмотреть на толпу, собравшуюся перед британским посольством в Дублине.

– Не иначе как поджечь хотят, – заметила Фиона.

– А люди там есть? – спросил Конор.

– Я уверена, что там хорошая охрана, – сказала Нора.

Не успела она это произнести, как кто-то снес дверь посольства и толпа хлынула внутрь. Конор возбудился:

– Это прямо сейчас происходит?

– Очевидно, да, – ответила Фиона.

– И застрелят еще кого-нибудь?

– Оружия ни у кого нет. По крайней мере, я так думаю.

Телевизионные комментарии были отрывочны и невнятны. Камера временами качалась, и панораму заслоняли руки и головы.

– Где это? – спросил Конор.

– На Меррион-сквер, – ответила Нора. – В медовый месяц мы останавливались в отеле “Мон-Клер”, прямо там на углу.

– Серьезно? – спросила Фиона.

– Как все тогда.

– Тебе повезло, что сейчас у тебя не медовый месяц, – сказал Конор.

На следующий вечер пришли Джим и Маргарет. Нора видела, что Джим взволнован происходящим в Дублине – толпа там не унялась и сожгла британское посольство. Начались новости, и они молча смотрели на обугленные руины.

– У недовольных выдалась грандиозная ночь, – сказал Джим. – Они ничего не построят, даже если научить, но жечь мастера всегда.

– Шок был немалый, – заметила Нора.

– А что им оставалось делать? – спросила Фиона. – Прогуливаться перед посольством и благодарить?

– В Дублине вчера было очень опасно, – сказала Маргарет.

– Прибыльная ночь для спецслужб, – заметил Джим. – Наверняка засекли немало людей. Придется выждать, но аресты, я думаю, последуют.

– А по-моему, протестующие правильно сделали, что сожгли посольство, – упорствовала Фиона.

– Наверно, можно и так показывать британцам, каково приходится ирландскому народу, – сказала Нора. – Одному мальчику было всего семнадцать.

– Ну не кошмар? – подхватила Маргарет.

– Я считаю, что правительство разберется, предоставим это ему, – сказал Джим.

– И как же это оно разберется? – спросила Фиона.

– Мы привлечем всех наших дипломатов, и они заявят в ООН. Но сожжение британского посольства нашему делу не поможет. Нас сочтут толпой недоумков.

– По мне, так протестующие наглядно выразили нашу позицию, – сказала Фиона.

– Если бы застрелили моего сына, я бы достала оружие, – призналась Нора. – Держала бы его в доме.

Они умолкли, когда на экране возник Джек Линч. У него брали интервью. Ирландский премьер-министр сообщил, что у него состоялся телефонный разговор с британским коллегой Эдвардом Хитом. Когда он закончил, Джим заговорил первым:

– Осторожничает. Похоже, хорошенько обдумал, что скажет, и заручился массой советов.

– По-моему, он задал приличную трепку этому Эдварду Хиту, – заметила Маргарет. – Вид у Хита просто убитый.

– Что ж, надеюсь, он нас не подведет, – сказала Нора. – Если бы британская армия застрелила моего сына, я бы хотела, чтобы премьером у нас был кто-нибудь малость пожестче.

– Думаю, будет большая беда, – сказала Фиона. – И вряд ли Линч особо поможет.

– Будем молиться, чтобы она не докатилась досюда, – ответила Маргарет.

В пятницу Фиона наконец переговорила с девушкой, которая жила этажом ниже Айны, и та усомнилась, что Айна ночевала дома в предыдущие дни. Фиона попросила ее оставить в двери Айны записку – пусть позвонит тете Уне. Беспокоить Маргарет с Джимом ей не хотелось. Фиона сообщила о разговоре Норе и отправилась к Уне предупредить, что может позвонить Айна. Оттуда она попыталась дозвониться дублинским знакомым Айны. Не дозвонившись, оставила сообщения с просьбой связаться с Уной. Нора ждала ее возвращения с известиями об Айне, но Фиона все не появлялась, и тогда Нора попросила Конора сходить с нею к Уне.