– Значит, это еще и очень познавательно.

– Для некоторых – да, но не для большинства, – сурово ответила Филлис.

Филлис ни словом не обмолвилась о Морисе и ничем не показала, что знает: это один из немногих выездов Норы после его смерти. Однако Нора полагала, что Филлис известно все, уж Нэнси Брофи наверняка ее предупредила, и Филлис молчит из деликатности. А значит, и ей самой не стоит признаваться, что она хорошо знает Блэкуотер, куда в юности регулярно каталась на велосипеде и где много лет назад познакомилась с Морисом, они в те годы каждое лето жили там по соседству. Все это она оставит при себе и последует примеру Филлис – отнесется к викторине серьезно, будет крайне внимательна при подсчете баллов.

Они прибыли на место, и Филлис удивилась тому, что собрание организаторов назначили в “Этчингеме”, – обычно она в пабы не ходила, но они при первой возможности отправятся в зал при церкви. От предложенных напитков она отказалась.

– Нам понадобятся ясные головы, так что обойдемся водой. Возьмем немного льда и пару стаканов. И в зале на столе будет то же самое.

Ожидались команды из самого Блэкуотера и Килмукриджа. Нора разлиновывала блокнот и не заметила стоявшего у стойки Тома Дарси из Куша. Он подошел к их столу, как был, все еще в рабочей одежде.

– Как дела, Нора?

– Том, простите, я вас не заметила, – сказала она. – Вы приехали на викторину?

– Смеха ради мы могли бы и остаться, но с тем же успехом можно и не ходить. Уж мы-то, Нора, знаем все ответы.

Нора собралась было представить его Филлис, но вовремя вспомнила о ее чопорности – наверняка ей не понравится, что ее знакомят с человеком в рабочей одежде, да еще держащимся столь непринужденно, почти фамильярно.

– Как поживает миссис Дарси? – спросила Нора.

– В полном здравии. Очень обрадуется, когда скажу, что вас встретил. Так, а с вашей спутницей я знаком? Моей хозяйке лучше докладывать, с кем я вижусь, когда выхожу за порог.

– Филлис Лэнгдон, а это Том Дарси, – сказала Нора.

Филлис кивнула, но руки не подала.

– О, Филлис Лэнгдон! Та, что задает вопросы. Монаджирский кошмар.

Нора заметила, как покоробили Филлис эти слова, но Том Дарси не думал возвращаться к барной стойке, явно желая выудить из них побольше, чтобы потом пересказать все жене.

– Я слышал, что в Монаджире никто ничего не знал.

Было ясно, что Том обращается к Филлис, но та не ответила.

– Говорят, они темные, как то, что навалено в свинарнике, и я не о соломе говорю, – не унимался он.

– А как дела у ваших в Куше? – осведомилась Нора.

– Да сидят без гроша – те немногие, кто там остался. Я вам вот что скажу – вас там отчаянно не хватает. Мы постоянно об этом толкуем. Вы были настоящим украшением нашего пляжа.

– Извините, – перебила его Филлис, – но нам скоро в зал, надо рассадить участников.

– Эта толпа из Килмукриджа точно не отличит своего локтя от сучка в стене, – сказал Том. – Спросите у них, что такое ГАА[38]. Мигом поставите их на место. Присмиреют тут же и будут себя вести как надо.

– Как надо? – со значением переспросила Филлис.

– Выпить не желаете?

– Нет, спасибо, – ответила она.

Нора проводила Тома взглядом, тот направился к стойке и указал бармену на их столик.

– Вам чего – “Бабичам”, шерри или бренди? – крикнул он.

Нора помотала головой и повернулась к Филлис, которая просматривала вопросы. На щеках у той алели пятна – очевидная реакция на знакомство с Томом Дарси.

Бармен подошел к ним с “Бабичамом”, бренди и содовой.

– Мы же сказали, что хотим просто воды, – сказала Филлис. – И нам некогда.

– Воля клиента для нас закон, мэм, – ответил бармен. – И если вернете стаканы, то можете захватить их в зал.

– Да от этого башку просто сносит! – крикнул от стойки Том Дарси.

– Вы давно знаете этого человека? – спросила Филлис.

– Всю жизнь, – невозмутимо ответила Нора, наливая себе “Бабичам”. – Боюсь, что бренди я пить не могу, мне от него плохо.

Она улыбнулась про себя, подумав о бренди. До свадьбы она даже не пробовала спиртного. А как вышла замуж, первым делом отведала шерри, но ей не понравилось. Как-то вечером в этом самом пабе кто-то угостил ее бренди, и в тот вечер она выпила три, а то и четыре рюмки, им с Морисом было очень