— Даже проверять не будете? — уточняю я. — А вдруг там злодеи под кроватями прячутся? Убийцы в шкафу затаились?

— На вашей комнате защита родовой магии императорской семьи, — гордо произносит гвардеец. — Ей можно доверять.

— Поверю на слово.

Нику я застаю за столом с чаем и последней печенинкой в руках. Надеюсь, печенинка последняя на столе, а не последняя в принципе. Проглотив откушенное, Ника вскакивает и, округлив глаза, спрашивает:

— Лера! Ты правда залезла в сокровищницу ректора Дегона?

Похоже, мне это до смерти припоминать будут. Ну ошиблась, ну с кем не бывает. — Ну… да, — покаянно вздыхаю я.

— Лера, ты… ты… это же…

— Я понимаю, это нехорошо, и я больше не…

— Лера, ты первая похитительница сокровищ дракона за последние семьсот лет! — Ника аж вокруг своей оси прокручивается от переизбытка эмоций. — Да если об этом станет широко известно, тебя же… О тебе песни петь будут, пьесу напишут, а то и оперу. Это же такое событие!

Точно: мне это будут долго припоминать. Очень долго.

Первая за пятьсот лет оскорбила дракона отказом от покровительства, первая за семьсот лет влезла в сокровищницу. Я так отличилась, что хоть в свой мир переезжай подальше от позора.

Стук в дверь прерывает мои самоуничижительные мысли.

Вишенкой на торте этого сумасшедшего дня становится то, что гостем оказывается принц Элоранарр.

— Я пришёл с миром, — сразу предупреждает Элоранарр, поднимает перевязанную лентой коробку. — И с едой.

Обострённое голодом обоняние предательски соблазняет ароматами чего-то мясного и овощного. Демон! Элоранарр — демон-искуситель.

— У тебя такие глаза, словно ты собираешься меня съесть. Официально заверяю: я невкусный. И вряд ли переварюсь. И я буду отбиваться.

— Ваше высочество, — сдавленно произносит Ника.

Оборачиваюсь к ней, и Элоранарр ловко проскальзывает внутрь. Глазом моргнуть не успеваю, а он уже прикладывается к её руке губами.

— Очаровательная Никалаэда, рад знакомству, — он несколько мгновений держит её руку и отпускает. Как-то многозначительно улыбается. — В самом деле рад. Можно было не проверять.

Ника заливается краской:

— Я-я, с-случайно, ре-рефлекс.

— Да-да, все менталисты так оправдываются. И оглянуться не успеешь, как из тебя всю подноготную вытянут.

— Я… не… — Ника пятится и, наткнувшись на арку, выскакивает на балкон. Элоранарр невинно у меня интересуется:

— Неужели я такой страшный? — Взмахивает коробкой. — Мисс Никалаэда, выходите, я ужин принёс. Обещаю кусать только его. Если поделитесь, конечно.

— П-простите, я подышу свежим воздухом, — отзывается Ника.

Странно: она трусихой не казалась. К тому же если и сделала что-то не то, Элоранарр явно не сердится.

Любезную хозяйку приходится изображать самой: в алькове выложив посапывающую Пушинку на подушку, приглашаю Элоранарра к столу в эркере, завариваю чай. И отчаянно борюсь с желудком, так и норовящим разразиться урчанием.

Запах из коробки пропитывает всё вокруг соблазнительным до слёз ароматом.

— Ешь, — усмехается Элоранарр и, отросшим когтем надрезав ленту, подталкивает коробку ко мне.

Дрогнувшими руками снимаю крышку коробки и застываю: котлетки с овощами, ломтики хлеба со злаками. И отдельный сектор — покрытые мерцающим куполом пирожные. Наверное, на них защита, чтобы мясным запахом не пропитались.

— Считай это извинением за испытание Линарэном.

— А? — Сглотнув, с трудом отвожу взгляд от еды.

— Садись и ешь, пока слюной не захлебнулась. — Он машет на еду. — А то чувствую себя садистом.

Желудок сводит до боли. Всё, сдаюсь: вытаскиваю из встроенного шкафчика вилку, усаживаюсь за стол и практически набрасываюсь на еду. Котлетки просто обалденные! Господи, да я таких вкусных в жизни не ела: нежные, с хрустящей корочкой, сочные… а овощи мягкие с какими-то невообразимо вкусными пряностями. Я готова рыдать от счастья, хочу растянуть удовольствие, но сдержаться выше моих сил. Да за такую еду убить можно!

Глядя в тёмное окно, Элоранарр забирает свою чашку.