— Объясните — тогда развяжу, — пообещал я.
— Что ж, слушайте. Я — инженер Шумский. И вот угораздило меня строить фортификационные сооружения вблизи наших западных границ; о, сколько я потом проклинал себя за это! Ибо с этого самого момента я оказался прикованным, как Прометей. Теперь о том, чтобы мне побывать за границей, и речи не могло быть. Вы поймите, я окончил Цурихский политехнический институт, у меня за границей осталось великое множество друзей, мой однокашник профессор Айнштайн, нынче весьма знаменитый, например, супруги Кюри; да и вообще инженеру моего уровня быть прикованным к одной единственной стране — это означает навеки погрязнуть в провинциализме и в конце концов начисто утратить квалификацию. На мои слезные мольбы отпустить меня, ответа не было, зато один верный человек, вхожий
И тогда я задумал побег, причем такой побег, чтобы никто и не стал разыскивать. Я нанял господина актера Оболенского, мы с ним обменялись паспортами, я снабдил его деньгами, и он должен был под моим именем года на два уехать куда-нибудь в российскую глушь и там зарекомендовать себя как отчаянный пьяница, так зарекомендовать, чтобы все газеты кричали о его дебошах. Ну а потом, — имелся такой план, — он должен был покончить с собой.
— В точности так-с, — подтвердил Шумский-Оболенский.
А Шумский-Семипалатников продолжал:
— Ну, не то чтобы совсем, конечно, покончить, а так, как это проделали персонажи у Чернышевского и у Льва Толстого. Помните, Протасов из «Живого трупа» тоже якобы утопился.
Все бы легко поверили. Запил инженер Шумский от тоски, что его здесь стреножили, а потом и утопился от той самой тоски.
Я же приобрел паспорт на фамилию Семипалатникова, и под этим именем меня должны были переправить в Швейцарию. Возрождаться в качестве Шумского я и не намеревался — знаю, что у наших мастеров плаща и кинжала руки достаточно длинны. Просто на свете, где-нибудь в Швейцарии, в Англии или в Германии вдруг появился бы хороший инженер Семипалатников. Нас ведь, инженеров, в отличие от графов и князей, не по фамилии ценят, а по умению, по идеям, по проектам…
Существовала, впрочем, одна опасность: я мог уже оказаться в списке разыскиваемых, и мои фотографии вполне могли быть переданы на все приграничные станции, где проверяются паспорта. На этот случай мне нужна была чья-то помощь. И случилось так, что я узнал, как такую помощь получить…
Да развяжите же меня наконец-таки!..
Осипову
Ваше превосходительство.
Сообщаю, что Пилигрим (О. В. Дробышевская) погиб, т. к. данный объект прогуливался с двумя другими постояльцами отеля «Парадиз» как раз в момент схода ледника, в точности на месте его обрушения, так что форма 511 не понадобилась. То же касается и Зигфрида, кой также прогуливался вместе с Пилигримом.
Те особо ценные предметы, о коих Вы упоминали, по показаниям оставшихся в живых постояльцев «Парадиза», Дробышевская-Пилигрим всегда носила в ридикюле с собой, отчего они также погребены вместе с нею и с Зигфридом под обрушившейся лавиною.
Я приказал начать раскопки, но шансы на обнаружение предметов, как и останков погибших, представляются весьма малыми.
За участие в операции денежно поощрены…
Касательно трагической гибели других постояльцев отеля «Парадиз», кои скончались от укуса змеи, мною составлен подробный отчет, который прилагаю к настоящему донесению[67].
Прилагаю также предварительную смету по средствам, необходимым для проведения раскопок.
Кроме того, прилагаю свое прошение об отставке по причине подорванного здоровья и необходимости срочного лечения за границей
– —
