целями, ни мне, ни матери не было известно.

У меня даже рот от удивления открылся. Нифига себе поворот!

– Вскоре их страсть перешла на новый уровень, принеся плоды, – продолжал Филипп. – Матильда забеременела. Когда положение скрывать больше было нельзя, она покаялась родителям, благоразумно скрыв имя будущего папаши. Те схватились за головы, но быстро сообразили, как нужно поступить. В итоге младший сын одного из обедневших родов ду Суини стал мужем Матильды. Номинальным, бесправным, находившемся полностью под колпаком знатного семейства.

Я в ужасе посмотрела на мужа. Тот, не моргая, буравил взглядом старшего брата.

– К великому горю Матильды, первенец умер при родах, ее саму едва сумели спасти. Родители девушки тайком вздохнули от облегчения, как и назначенный ими муж. Он надеялся, что после смерти бастарда, у них все наладится. Да только все получилось совсем по-другому. Вернулся Канигула и стал вновь наведываться к возлюбленной в спальню. Матильда вновь понесла. Деля постель с обоими мужчинами, она не знала, кто все-таки приходился отцом ее будущего ребенка. Но когда девочка родилась, феникс провел магический тест. Он указал истинного родителя – его. И как вы понимаете, этой девочкой была моя мать.

На этом месте ноги перестали меня держать, вынуждая упасть на пол. Альдамир рухнул на колени рядом.

– Матильда была счастлива. Ее дочь жива и здорова, радует успехами каждый день. Любимое существо, без которого она себя не представляла, рядом. Ну и пусть Канигула желает свергнуть Владыку, это же мелочи. Главное, они вместе. Надо полагать, что бабушка не препятствовала тому, чтобы отец и дочь виделись как можно чаще. А еще, чтобы он вбивал в головку девочки нужные ему мысли. Когда моя мать вошла в пору невест, бабушка сделала все, чтобы дочь стала женой Владыки. Подкупала, травила, убивала. Не сама, конечно, чужими руками. И сумела.

Ваше ж Непроизносимую! Да у меня слов не было, чтобы выразить чувства. Внутри порыкивала Солнце, высказывая все, что она думала о беспутной Пирит ду Нарино.

– Но свадьба – это лишь первая ступень, дальше моя мать должна была выполнить возложенную на нее миссию: родить сына, которого признал наследником Владыка, но в чьих жилах текла бы кровь фениксов. Родился я.

Брон, как же мне хотелось самолично прибить Канигулу, придумавшего такой коварный план. Да только его рядом не было, оставалось в ярости скрести ногтями каменный пол.

– Мать говорила, что моим настоящим отцом стал феникс из близкого окружения Канигулы. Я даже однажды виделся с ним, но суть не в этом. Чтобы обмануть Владыку был проведен сложнейший ритуал. Вначале новорожденного меня переместили в другой мир и наделили ипостасью феникса из Крадависа – ложного Сердца. Затем влили кровь Владыки, тем самым замаскировав ипостась и меня самого. Само Сердце и обманывать было не нужно, для него и фениксы, и грифоны – родные дети.

Филипп на время замолчал. То ли давая нам осознать сказанное, то ли позволяя себе немного отдохнуть и собраться с мыслями.

– Дальше.

В тишине голос Альдамира прозвучал особенно зловещим.

– Я хочу знать все.

– Как скажешь, брат, – не стал сопротивляться наследник.

На тихом «брат» меня скривило.

– Понятное дело, с рождения мне внушали одну мысль: грифоны коварны и только они мешают фениксам, настоящим владыкам Торгона, занять положенное по праву место. Все шло по плану, магией боги меня не обидели, как и близнецом. Дед был доволен. А после завершения обучения я «пропал», чтобы спокойно и беспрепятственно заменить близнеца на отражение.

– Малавис? – дрогнувшим голосом спросил Палиано.

– Мертв. Если провести ритуал на Крексе по правилам, отката нет.

– Спаси его душу, Предопределение, – прошептала ошеломленная Торони. – Верни в родной дом.

Снова зазвенела тишина.

– Я, я тоже феникс? – на этот раз ее нарушил Альфред.

– Нет, ты сын своего отца. Любимый и любящий. Верный. Даже тогда ты выбрал его, а не меня, а потом вредил моим планам, как только мог. Но я не виню тебя, Фреди, уже не виню.

– Почему? – прошипел Альдамир.

Он подошел вплотную к тому, кого называл братом и присел рядом.

– Почему ты все рассказываешь? Ты, едва не убивший всех мономорфов?

– Почему? – с грустью улыбнулся Филипп. – Потому что вся моя жизнь – ложь. Я не феникс, я грифон, который только сейчас все понял.

– Теперь не понимаю уже я! – крикнул муж.

– Ни моя мать, ни я не имели и капли крови фениксов. Все, что случилось с нами – уловка, тонкий расчет и манипуляция. Возможно, когда-то Матильда