Это Гарри и Малфою она складно пела про свою несгибаемость под пытками, а вот Джелар рассказал иное… Но все же — ее внешность, имя, ухватки… Почти один в один! Мироздание порой выкидывает такие занятные фокусы… Теперь ты понимаешь, что чувствует сейчас наш дорогой Драко- Вольдерихар, когда сбросил ментальный намордник Хара`сара, и осознал, кем он был для нее? А вдобавок вспомнил свою прошлую жизнь и особенно — ее финал?

— Да уж… — покачала головой девушка. — Хоть это и Малфой, но мне его даже немного жаль.

— А это уже и не совсем Малфой, кстати, — поправила ее Грейнджер. — Большей частью он все еще тот самый Драко, но личность Вольдерихара заметно его изменила и продолжает быстро изменять. А теперь еще и память Дракона… Конечно, Истинные Лорды тоже были теми еще высокомерными и жестокими властителями, но вот то, что получится в итоге — ведает лишь одна Наэ Хомад…

Сожаление, написанное на лице Валькери, сменилось жестокой досадой.

— Ты вспомнил и это? Тц, как нехорошо… В таком случае, стирать память придется гораздо глубже, и твоя личность, увы, безвозвратно пострадает. Но, возможно, это и к лучшему — никаких хлопот со смертью родителей, никаких долгих ночных кошмаров из-за несоответствий сознания и подсознания. Все — с белого, чистого листа.

В ее позе, выражении лица, самой глубине ее черных красивых глаз, уже не скрываясь, проступила истинная Валькери — достойная дочь Люцифера, для которой существовали только ее личные цели. Личная выгода. И личная власть. Все остальное — личины, эмоции, образы, надевались на любой срок и легко снимались по мере надобности, а все люди и прочие существа вокруг нее были лишь разменной монетой различного веса и ценности.

Вот и сейчас, поняв, что нынешний Драко Малфой в роли послушного, прирученного Вольдерихара для нее окончательно потерян, она уже не испытывала к нему никаких чувств и не реагировала ни на его проклятья, ни на полыхающую ярость, сожалея исключительно о потраченных силах и времени. И размышляя о будущем.

— Но ты снова влюбишься в меня, Драко, снова, как в первый раз, — и Валькери, кокетливо улыбнувшись, приложила палец к своему подбородку. — Ведь ты мне нравишься, я к тебе уже привыкла…

А то, что прежний Драко-Вольдерихар исчезнет… Что ж поделать? Я спасла лишь то, что смогла — наш враг, Поттер, применил какое-то неизвестное черное волшебство, необратимо уничтожившее большую часть личности Лорда-Дракона. За что и был убит на месте. Верно, Гарри?

Пэнтекуин повернулась к по-прежнему стоящему неподалеку и наблюдающему за ней Поттеру, доброжелательно улыбаясь, вот только смотрела она при этом на него так…

— Ты же не думал, что я позволю тебе, разрушившему столь многое, что создавалось и планировалось долгие годы, уйти живым? Сам ты отсюда не уйдешь, а я призову в Таай`Шарр весь Орден Хаоса, стяну все войска, кроме пограничной стражи, пообещаю порождениям Бездны за помощь тысячные гекатомбы жертв, но ты ляжешь тут костьми!.. Но сначала я приведу в должное состояние моего бывшего — и будущего! — муженька.

И, поигрывая скользнувшим ей в руку третьим стилетом, шагнула к прожигающему ее полным ненависти взглядом Малфою.

Гарри сжал покрепче Тэцу, приготовившись атаковать, но в этот момент в противостояние вступила третья сторона. Валькери резко отпрянула от арки с заключенным в ней Вольдерихаром, а в том место, где она только что стояла, в брусчатку с громким треском глубоко вошел заостренный к концу костяной хлыст, похожий на чей-то вырванный позвоночник толщиной с хорошее бревно.

— Убери от него свои грязные лапы, ты, кровожадная сука! — сквозь зубы процедила оставившая расположение поредевших лонохарских войск и незаметно подобравшаяся Ровена. Она стояла пригнувшись и сжимала в вытянутой руке короткий магический жезл, конец которого, увенчанный короной из крупных зубов какой-то неведомой твари, полыхал бледно-зеленым факелом. То, что сделала ее мачеха с Драко, заставило сделать Ровену немедленный выбор.

— Я что-то не понимаю… Пока меня не было, он и тебе успел задурить голову? — вскинув подбородок, спросила Вал.

— Тут есть только одна особь, способная профессионально дурить головы! А еще — устраивать несчастные случаи неугодным родителям, дабы потом прибрать весьма ценных сироток под свою руку! — коротко бросила в ответ ее резко повзрослевшая падчерица, разом отшвырнув свое амплуа хладнокровной язвы, лишенной эмоций.

— Ах, вот ты о чем… Что ж, любопытно будет узнать, кто же просветил нашу «ценную сиротку», — наклонила голову Пэнтекуин. На ее лице не мелькнуло и тени какого-либо волнения или смущения от обличающих слов дочери убитых ей волшебников. — Впрочем, чего ждать?

И в Ровену воткнулся обжигающий взгляд черных глаз ее мачехи; Хара`сару для ментального вторжения не были нужны ни магические формулы, ни пассы руками. Но что-то пошло не так — на голове у девушки, одетой в охотничий костюм и короткий коричневый теплый плащ с опущенным капюшоном, вспыхнуло тусклое кольцо, сразу же погаснувшее и ставшее охватившей русые волосы диадемой, словно сотканной из сотен постоянно движущихся и переплетающихся между собой разноцветных змеек.

— Не считайте себя умнее всех, маменька, — едко-вежливо подковырнула Валькери девица, ничуть не похожая на потерявшую волю куклу. — То, что вы — маг мысли, знают даже полуразумные слизни на нижних уровнях подвалов вашего замка. Было бы глупо не подготовиться.

И без предупреждения взмахнула жезлом, посылая в Валькери сразу три костяных щупальца, а сама что есть сил метнулась к выгибающемуся под