конца оглядываясь по сторонам.

Когда ты обречён жить в мире после глобального погрома, мародёров хватает. Их стоит опасаться, особенно, если у тебя есть, что слямзить.

– Умоляю! Только не стреляйте! – послышался голос за дверью. Лоран пристально смотрел на незнакомца, не спуская с него дуло. – Я просто услышал людские голоса. Пожалуйста, не стреляйте.

– Кто ты?

– Я здесь три дня. Все три дня я прячусь от монстров в подвале, там – указывая подбородком на рядом стоящий амбар, покорно бормотал незнакомец, не опуская задранные вверх руки. – Я услышал голоса, и вышел наружу.

– Откуда пришёл?

– Из Шартра.

– Что в Шартре?

– Роботы напали на подземное убежище. Я был среди тех людей.

– Сколько вас было?

Дрожь в голосе незнакомца становилась сильнее:

– Восемь человек. Мы просто хотели найти горючее, чтобы согреться. На нас напали роботы. Я бежал. – Умоляющим тоном – Пожалуйста!

– Откуда мне знать, что они не идут по твоим следам прямо сюда?

– Они не знают где я. Правда. Я прыгнул в болото, и просидел там пол ночи. А утром, когда вылез, их уже не было. Тогда я бежал через поля сюда, и поселился в амбаре… здесь, рядом.

Лоран решительно задал последний вопрос:

– Когда бежал, утром, какая была погода?

В голосе незнакомца звучало абсолютное недопонимание:

– Ч… что?

– Какая была погода?! – Лоран давил до последнего, не решаясь верить на слово.

– Бы… бы… было холодно. Очень холодно. … и пасмурно. Небо было мрачное.

После описанных метеоусловий Лоран перестал сомневаться в искренности слов незнакомца и пропустил его внутрь. Это был мужчина ближневосточной внешности лет сорока на вид, с заметной щетиной и густой чёрной шевелюрой. На нём был офисный костюм серого цвета со следами высохшей болотной грязи, белая рубашка и чёрные строгие ботинки. Закрыв за собой дверь, Лоран спросил:

– Как тебя звать?

Незнакомец робко обернулся:

– Абдул. Абдул Салах.

Махнув рукой, Лоран дал отбой Джоане. Они позвали Абдула к костру. На вопрос на счёт еды, он ответил, что уже три дня ничего не ел кроме закрученных в стеклянных банках огурцов, которые лежали на полках в подвале амбара, а те остатки вина, которые отлёживались на дне стеклянного пузыря, иссякли прошлым днём и его мучала дикая жажда. Лоран протянул ему открытую бутылку с питьевой водой, лежавшей недалеко от костра. Как только на дне не осталось ни капли, Лоран дал ему свою долю ужина: тушёнку с батоном. В спешке, почти не разжёвывая, Абдул глотал куски батона. Лишь когда от хлеба осталась половина, он обратил внимание на лежавшую перед ним банку тушёнки. Его челюсти работали как электрический станок. Он не успевал толком освободить место в ротовой полости, как загружал внутрь очередную ложку. Все понимали, что в тот момент спрашивать у него что-либо было бессмысленно. Перед ними сидел истощённый до безумства человек, которого кроме еды и воды ничего не интересовало.

В абсолютном безмолвии Лоран, Джоана и Сара смотрели на Абдула до тех пор, пока он не завершил приём пищи. Едва дождавшись, Джоана задала вопрос с таким же напором и рвением, с каким она опрашивала людей во время репортажа, когда работала на телевидении (не хватало только микрофона в чехле с эмблемой телекомпании «La Roma»):

– Откуда ты?

Слизывая с губ следы соуса, Абдул охотно ответил:

– Из Ле-Мана. Я ехал в Париж. По пути отказал двигатель. Доплёл на буксире до Шартра и пришлось остановиться на ночь в городе. К полудню автомобиль отремонтировали. Но я преодолел от силы километр.

– А в Париж…

– Меня вызвали на переговоры.

– И в качестве кого? – продолжала допрашивать Джоана недоверчивым голосом.

– Переводчика. Я – лингвист, перевожу с французского на арабский. Мои предки родом из Алжира. Вот я и решил выбрать работу, к которой уже имеются задатки.

Оглядываясь по сторонам, Абдула интересовали те же вопросы: кто эти люди с кучей запечатанных продуктов, двумя первоклассными автомобилями