— Прекрати. Ты вгоняешь меня в дрожь, — пошутил он, но потом понял, что она говорила серьезно.

— Я просто хотела, чтобы ты знал, — сказала она, пряча ожерелье под воротник своей униформы, — Кристалл, начать процедуру самоуничтожения.

— Самоуничтожение начато, — отозвался компьютер.

— Нам что-нибудь еще может понадобиться из памяти компьютера? — спросила она у Джинто.

Он мотнул головой — нет.

— Хорошо, — Лафиэль сделала глубокий, болезненный вдох, — Прощай. В соответствии с процедурами безопасности, пожалуйста, уничтожь себя.

Впервые на памяти Джинто, два огромных глаза появились на стене.

— Принято. Во избежание утечки секретной информации, я перевожу себя в неработоспособное состояние. Желаю вам удачи.

Огромные глаза начали медленно закрываться, когда машина исполнила приказ, уничтожив саму себя. Когда глаза закрылись окончательно, они исчезли.

— Я из-за этого прощания чувствую себя так, словно в чем-то виноват… — протянул Джинто, но взгляд Лафиэль оставался донельзя серьезен.

Девушка четким движением отсалютовала экрану.

— Пойдем, — сказала она, развернувшись к двери.

— Нет, подожди! — Джинто сгреб платье, которое она оставила под сиденьем.

— Нам могут понадобиться деньги, — сказал он, изучая платье и драгоценные украшения. Пряжка в виде раскинувшей крылья птицы, украшающая шелковый пояс, была сделана из платины и украшена изумрудами, — Наверное, мы сможем продать эту штуку за неплохую сумму.

— Деньги? — Лафиэль склонила голову к плечу, — Но у меня есть деньги, Джинто.

— Да?

— Смотри, — она коснулась своего браслета, — У меня здесь пять тысяч имперских стандартов. Их дал мне отец.

Глаза Джинто стали размером с обеденные тарелки. Пока он был на Дэлкто, он жил как король (по крайней мере, сам так думал) на двадцать стандартов в месяц. Пять тысяч он не смог бы просадить за целую вечность.

С другой стороны, если планета оккупирована врагом, насколько можно полагаться на имперскую валюту? Вдобавок, ее деньги не были наличными — только данные в компьютерном браслете. Возможно ли вообще будет обналичить их в банке или обменять на местные деньги? Скорее всего, враги, взяв планету под контроль, сразу введут запрет на такого рода операции.

Все еще впечатленный, Джинто понял: хотя она редко вела себя так, как, согласно всем канонам, должна была бы вести себя настоящая принцесса, Лафиэль все же была таковой, и, очевидно, никогда ни за что не платила сама.

Он увидел недоумение на ее лице.

— Я объясню потом, — сказал он, пряча в сумку драгоценную застежку, — Теперь пойдем.

Они вышли наружу. Джинто посмотрел на корабль, доставивший их. Четыре отростка, похожих на крылья, свешивались сверху. Понимая, что только они замедляли падение, Джинто поразился мастерству Лафиэль, сумевшей посадить капсулу на планету без повреждений. Он догадывался, что спускаемый аппарат должен быть очень заметен с воздуха, поэтому надо убираться отсюда, и как можно быстрее.

— Ты не хочешь пробежаться? — предложил он Лафиэль, — Конечно, если ты в силах.

— Как это понимать?

— Ты могла устать.

— Я боялась, что ты можешь не выдержать!

— Знаешь, Лафиэль, я больше привык бегать по Поверхности, чем ты, — заявил Джинто.

— Стой! Взгляни!

Он остановился.

— Что?

Глядя на небо, Лафиэль произнесла:

— Звезды! Они мерцают и расплываются у меня в глазах!

Джинто поднял взгляд. На небе не было ни облачка. Звезды, действительно, слегка мерцали, но ничего такого, что могло бы показаться странным, он не заметил.

— В столице я сразу отправлюсь к врачу, — сказала девушка, — Джинто, я не хочу становиться обузой для тебя. Если я ослепну, возьми бортовой журнал и оставь меня, ладно?

В первую секунду он мог только недоуменно таращиться на нее, ничего не понимая. Потом до него дошло.

— Мне неловко портить эту сцену благородного самопожертвования, — заявил Джинто, — Но должен сказать, что с твоими глазами все в