пошли навстречу тьме с копьями в руках, сражаясь до последнего.
Ветер нарастал, будто в ответ на его речь, и выл, как духи проклятых. Алкадиззар почувствовал на своей шее холодное могильное дыхание. Он повернулся и увидел стену тьмы, которая надвигалась на него, будто пустынная буря.
— До последнего! — громко повторил он, и тьма поглотила свет.
Вой ветра превратился в приглушенный рев. Алкадиззар смутно слышал возгласы своих людей.
— Ни шагу назад! — кричал он, но не знал, услышали ли его.
Одно мгновение перетекало в другое, ветер свистел, а холод ножами впивался в его кожу. Слабые проблески света появились во мраке; немигающие глаза с могильным свечением, сверкающие из костяных глазниц. Неясные фигуры обрели очертания, облаченные в остатки брони и гнилую одежду. Тысячи скелетов шагали вперед, держа в руках копья и смертоносные клинки.
Воздух над нежитью будто дрожал. Через несколько мгновений он услышал свист стрел, которые невидимой волной летели над головами. Раненые вопили от боли, другие — от ужаса и отчаяния. Алкадиззар сжал меч двумя руками.
— За Кхемри! — закричал он, но его голос утонул в тенях. — За Неехару!
А потом он ринулся на армию нежити, и его меч горящей дугой сверкал в темноте. Минуя наконечники копий, он вонзал клинок в броню и кости, отрубая руки и разламывая ребра. Пораженные его ударами, скелеты вспыхивали ярким пламенем и безжизненно падали на землю.
Алкадиззар продвигался вперед, не зная и не думая о том, следуют ли за ним его люди. Он свирепо размахивал своим мечом, каждым выпадом задевая двух или трех скелетов, в ожидании неизбежного копья, которое найдет брешь в его броне или пронзит открытое горло. Но этого так и не случилось. Более того, на него никто не нападал. Скелеты отскакивали от него, будто боялись нечаянно задеть.
Царь осыпал их яростными ударами.
— Бейтесь, проклятые твари! — кричал он на нежить. — Вы ведь для этого сюда пришли!
Постепенно он начал уставать. Силы давно покинули его, еще тогда, когда умер его младший сын. Но Алкадиззар все равно гнал себя вперед, буквально бросаясь на копья врага.
— Что с вами? — кричал он надломленным голосом. — Вот он я!
Но враги отступали от него, скрываясь во тьме. Царь отчаянно преследовал их и молил духов проклятых освободить его.
Вдруг высокий скелет в бронзовой броне вырос из тьмы с черным обоюдоострым мечом в руке.
Алкадиззар бесстрашно бросился на него, размахивая мечом, но монстр легко парировал его удар. С вызывающим криком царь продолжал атаковать, нанося удары и слева, и справа, но каждый раз не достигал цели. Из последних сил он сделал еще один выпад, метя острием своего меча в сердце чудовища, но лич оказался быстрее. Железный меч отразил удар, светящееся оружие Алкадиззара было выбито из его рук, а сам он упал на землю.
Холодная, покрытая броней рука сомкнулась на его горле. Издалека он слышал крики своих людей, которые погибали под ударами нежити.
Лич грубо поднял Алкадиззара и взглянул ему в глаза, оскалив свои почерневшие зубы.
Царь извивался в его хватке.
— Чего ты ждешь? — воскликнул он. — Давай же! Убей меня, и будь ты проклят!
— В свое время, — пообещал Архан. — Но не сегодня, Алкадиззар из Кхемри. Мой хозяин хочет, чтобы твои страдания длились дольше.
С царя сняли сверкающую броню, а драгоценный меч бросили в песках. Его руки сковали бронзовыми цепями, к нему приставили стражу из упырей, которые закрыли его в паланкине из отполированных костей. Последнее, что он видел в Кхемри, — улицы, заваленные трупами, и живых людей, которых вытаскивали из собственных домов и убивали.
Паланкин ехал на плечах дюжины скелетов, которые несли его на восток по безмолвной пустой земле. Алкадиззар потерял счет времени в этом колдовском сумраке; он то просыпался, то снова падал в забытье и не мог точно сказать, сколько времени занимало путешествие — недели или месяцы. Время от времени паланкин останавливался; костлявые руки брали его за челюсть и вливали в горло немного огненной жидкости. Он кашлял и плевался, но скелеты не отставали, пока царь не проглатывал зелье. Чем бы они его ни поили, эта жидкость поддерживала жизнь в его истощенном теле.
Они тащили Алкадиззара все дальше, мимо мертвого города, который когда-то был Кватаром, в долину Царей. Они миновали безмолвный Махрак, а потом по торговой дороге отправились к разрушенной Ламии. Они пронесли его через сломанные ворота Проклятого Города и доставили к пристани, где когда-то старая женщина открыла ему его судьбу, а он решил от нее спрятаться.
Скелеты посадили его на корабль из костей и поплыли на север по темному беспокойному морю. Спустя какое-то время они высадились на берегу и потащили его по отравленным полям, которые воняли сгоревшим металлом и пеплом.
Чем дальше они шли, тем больше Алкадиззар ощущал давление невидимого присутствия, которое изучало его из темноты. Он чувствовал зловещий разум, который исследовал его, безжалостную, полную ненависти волю, которая совмещала в себе нечто совершенно чуждое людскому роду и в то же самое время присущее ему.
Они прошли в ворота огромной крепости и оказались на узких тропинках, которые испещряли склоны древней оскверненной горы. Вскоре Алкадиззар
