ему невероятной.

Внезапно Шепсу-амун подошел к Алкадиззару слева, и принц понял, что стоит перед троном из темного отполированного дерева. Трон Кхемри, реликвия древних времен, которую вывезли из лагеря Узурпатора в битве при Махраке разетрийцы и вернули в Живой Город много веков спустя. На троне лежали церемониальные символы правления — миниатюрный пастуший посох с крюком из чистого золота на конце и сверкающий скипетр, который венчал золотой диск солнца.

Алкадиззар сделал глубокий вдох и протянул руку к скипетру. Рукоятка оказалась теплой и удобно ложилась в ладонь. Потом он взял крюк и скрестил два предмета у сердца. После этого, двигаясь, словно во сне, он сел на трон Сеттры. Тогда верховный жрец повернулся к толпе:

— Царь пришел! Люди Кхемри, взгляните на избранного Птра и возрадуйтесь!

Пронзительные возгласы радости раздались в воздухе. Сидя на троне, Алкадиззар видел не только небольшую толпу, но и все поле, где огромная армия собирала лагерь. Это зрелище потрясло его больше, чем само восшествие на трон.

Алкадиззар встал на ноги. Великий визирь снова поклонился.

— Чего ты желаешь, о великий? — спросил он.

Царь бесцеремонно отдал крюк и скипетр в руки Инофра. Прежде чем армия сможет встать на ночлег в следующий раз, им предстоит тяжелая дорога, а потом вместе с Херу и другими правителями нужно будет в течение многих часов обсуждать план нападения. Если ему повезет, пир в честь коронации будет состоять из пресного хлеба и чаши разбавленного вина. Эта мысль заставила его улыбнуться.

— Приведите мою лошадь... и принесите нормальную одежду, — сказал царь. — Нас ждет много работы.

Пожар можно было увидеть даже из западных кварталов города; подвижная завеса тусклого оранжевого цвета танцевала вдоль вершин холмов на восточном краю Золотой долины. Люди спешили взобраться на крыши, а особенно отважные собирались на усыпанных мусором рыночных площадях, чтобы наблюдать за происходящим. Большинство думали, что горит лесистая местность на дальней стороне холмов; предыдущее лето выдалось на редкость сухим, и леса высохли. Но другие — в основном жрецы — видели в этом зловещем свете дурное предзнаменование. Они предупреждали собравшиеся толпы о пороке, который затаился в сердце города и разросся так сильно, что боги решили вернуться и свершить правосудие в Ламии. Огонь огромной волной поднимется за холмами, преодолеет их и сокрушит город, стирая его с лица земли. Воины городской стражи делали все возможное, чтобы утихомирить паникеров, но к полуночи в районе храма собрались толпы взволнованных людей, а в квартале Путешественников бушевали мятежи. Владыка Масок начисто вытер последний из своих инструментов и вложил их в нужные петельки в широкой кожаной сумке. Позади его вечернее развлечение дернулось в последней судороге в тисках и испустило дух, а предсмертный хрип эхом разнесся по прохладному подвалу. Ушоран оскалился, злость от бессмысленной траты этого необыкновенного мяса мгновенно затмила затаившийся в нем страх.

Теперь он узнал, почему вот уже почти год ничего не слышал от своих агентов на Западе. По всей видимости, великие города наконец-то устали платить ежегодную дань Ламии; Ушоран давно понимал, что рано или поздно эти города восстанут. Но когда это произойдет? Вот что его волновало. Что может убедить великие города забыть о своих противоречиях после сотен лет вражды? Напрашивался только один-единственный ответ.

Ушоран не получал вестей от Зухраса с тех пор, как бессмертный покинул город. Случилось что-то очень, очень серьезное.

За стенкой слышались торопливые шаги — рабы собирали вещи Ушорана. Он уже несколько лет планировал бежать из города, пока терпение Нефераты не лопнуло. В сумке, что лежала наверху, хранились фальшивые письма с разрешением на выезд, с помощью которых он сможет сесть в лодку на пристани или выйти из городских ворот; он еще не решил, каким путем отправиться. Если он сбежит на Восток, то окажется вне досягаемости Нефераты, но он и представить не мог, что его ждет в торговых прибрежных городах Шелковых Земель. С другой стороны, он сможет богато жить в любом другом из городов Неехары, но только если ему удастся пройти мимо армий, которым оставалось до городских стен лишь несколько часов ходьбы. Он не сомневался, что в одиночестве у него это получится, но тогда ему придется оставить своих рабов и другое имущество.

Ушоран аккуратно свернул свою сумку в тугой рулон и завязал плетеной прядью человеческих волос. Он может начать все с нуля в каком-нибудь другом месте. Он может стать кем угодно. Ему нужны только его инструменты. Без остального он легко может обойтись.

Запад так Запад, подумал он. Если он поспешит, то со своими рабами может проскользнуть через западные ворота города, а потом повернет на север, как и Зухрас. Оттуда они отправятся в городской некрополь и найдут безопасный путь мимо вражеских патрулей, в глубь поросших деревьями холмов к северо-западу. Он знал узкие троны, по которым можно достичь Золотой долины, севернее торговой дороги. Если по пути он встретится с какими-то