отчетливо видно, даже издали, что дрожание руки точно совпадает с пульсовым толчком. Если сравнить на рис. 68 обе линии А и В, из которых В есть кривая пульса, а А — кривая дрожания руки, то мы увидим в них большое сходство. Даже мелкие колебания на нисходящем колене пульсовой кривой В отражаются на кривой А. Кривая рис. 68 начерчена через час после обеда, когда организм вполне отдохнул и я находился в полном покое. Наверное поэтому влияние пульса и выступило так отчетливо на кривой дрожания. Когда мышцы и нервы утомлены, то мозг теряет долю своего влияния и мускульные сокращения совершенно затемняют пульсовые колебания. Такого рода кривую мы имеем на рис. 69, записанном в полночь, после очень беспокойного дня.
На этом рис. пульсовые волны совершенно не заметны, колебания имеют более широкие размахи, линия очень неправильна и зазубрена. Малые цифры на рисунках указывают число колебаний в секунду; по ним также можно судить, что беспокойство при записывании рис. 69 было значительно более сравнительно с рис. 68. Еще большее число дрожаний мы видим на рис. 70, записанном после того, как рука в продолжение нескольких минут находилась в вытянутом горизонтальном положении, которое считается одним из самых напряженных и сопровождается усиленным дрожанием. Отсюда мы можем заключить, что дрожание члена прямо пропорционально степени утомления нервов и мышц.
Мы разобрали, как дыхание, кровообращение, мышечная усталость отражаются на непроизвольных движениях. Теперь нам предстоит рассмотреть влияние другой более обширной и важной категории причин, которые не только вызывают определенные формы дрожания, но в известной мере влияют на направление прочих движений. Мы говорим о влиянии различных состояний сознания, которое известно из опыта обыденной жизни.
Непроизвольные движения вызываются отчасти известным настроением духа, отчасти, при достаточном сосредоточении внимания, сознательными представлениями или о движении вообще, или такими, которые обыкновенно ассоциируются с движениями. Правильность такого заключения можно легко подтвердить примерами. Каждое усиленное напряжение вызывает дрожание; так страх и нетерпение заставляют дрожать; при подобных психических состояниях явление может принять такие размеры, что становится видимым без всяких аппаратов. Так, когда во время экзаменов голос отвечающего дрожит, то это очевидно только видоизменение того же явления. По мере увеличения волнения, растут и дрожания и могут перейти в очень сильные толчки. Но даже и тогда, когда явление не настолько сильно, чтоб быть видимым посторонним, сам субъект может легко его ощущать. Всякий знает, что привычная, вполне усвоенная работа часто не удается, когда человек очень спешит. Напряжение, опасение опоздать, заставляет дрожать руки и требуемые работой тонкие движения не удаются. Не только неприятные ощущения, но и приятные вызывают непроизвольные дрожания. Таков смех: обусловленное им потрясение распространяется не только на диафрагму, но, смотря по его силе, и на все тело.
Рис. 71. Аппарат Прейера
До сих пор мы коснулись только одной стороны предмета. Выше было сказано, что есть дрожания, вызываемые только представлением об известном движении, или о предмете, связанном с движением (идеомоторный принцип Карпентера). Это может быть доказано простым опытом. Повесьте свинцовый шарик в дюйм диаметром на шнурок, — в крайнем случае могут служить карманные часы на легкой цепочке — и держите этот импровизированный маятник в вытянутой руке; он понемногу начнет качаться. Направление и форма качания определяются представлениями, имеющимися у лиц, подвергаемых опыту. Я десятки раз повторял эксперимент и, если не встречал упорного сопротивления со стороны испытуемого лица, то всегда с успехом. Например, проводя пальцем под маятником, говорят, что он будет двигаться по указанному на- g. правлению, и это исполняется.
Если палец переходит в круговое движение, то маятник следует за ним.
Еще лучше удается опыт с лицами, которые не знают его сущности, или если он облечен в несколько мистическую форму. Я, напр., говорил, что маятник всегда движется по направлению оловянной полосы, положенной под ним, перпендикулярно к стальной полосе и описывает круг над стеклянной пластинкой. Все это исполнялось в силу той же причины.
Остается третья группа дрожательных движений, вызываемых не столько мыслью о самом движении, сколько представлением о предметах или актах, связанных с известным видом его. У человека с нормальной речью каждое представление о каком-нибудь имени или слове теснейшим образом связано с соответствующими движениями органов речи. Поэтому совершенно правильно говорят, что мысль — это беззвучная речь. Это явление особенно часто обнаруживается в привычке шептать фразу перед тем, как ее написать. Если обратить на это внимание во время процесса писания, то можно всегда уловить движения языка. То же самое наблюдается, когда долгое время мысль сосредоточена на одном слове. Впоследствии мы увидим, какие удивительные результаты могут получиться от этого. Соответственным образом наши представления о писанных словах очень часто связываются с небольшими движениями ручной кисти.
