Каншелл видел, как Мадаил высоко поднял пронзённого Гальбу, видел, что движения борющегося космодесантника замедлялись, пока он не замер. Демон не медлил. Он двигался со скоростью и грацией. Он казался танцором, наконец-то совершающим своё великое представление на сцене. Убивая одной рукой сержанта, другой демон сделал стремительное движение, когтями открывая рваные раны в ткани бытия, а затем сжал кулак, стягивая реальность в тугой узел. Остальные воины отделения Железных Рук приближались к бесу, и казалось, что они мчались тем быстрее, чем сильнее тот сжимал пальцы. Они обрушили на него град ударов, и чудовище пошатнулось, его руки задрожали от напряжения, но слепая голова рассмеялась, а многочисленные глаза посмотрели на легионеров с холодным понимающим безразличием. Движения Железных Рук были странными — резкими, дёргаными, будто целые мгновения исчезали, или же воины словно двигались через сдавленную в складки вселенную.

Мадаил разжал кулак, выпустив реальность.

Материум резко вернулся. Ударная волна, поднятая изуродованными законами физики, разошлась вокруг демона на десятки метров. Космодесантники находились в складках, и теперь, когда мир выпрямился, оказались одновременно в нескольких местах, и невозможность этого разорвала их на части, словно колючая проволока. В воздухе повис кровавый туман. Легионеры упали, разрубленные на части, словно стволы на поленья.

Каншелл хотел закрыть глаза. Хотел больше не видеть смерть полубогов. За ними явился ночной охотник Пифоса, и его появление стало ужасней всех мрачных обещаний. Впереди серва не ждало ничего, кроме исполнения самых страшных кошмаров.

Но он не закрыл глаза. Он видел, как погибли космодесантники, и знал, что если сдастся отчаянию, то обесчестит легион, которому верно служил. Йерун видел, как его собратья-сервы стреляют в культистов, и знал, что ему следует делать. Гибель, ждущая его и любого другого смертного в мгновение, когда на них обратится взор Мадаила, не освобождала его от долга.

И у него была вера. Каншелл верил сильнее, чем когда-либо, ведь перед ним было доказательство существования божественных сил. Если порождения тьмы могут идти в обличьях из плоти и костей, то как он мог сомневаться в божественности Императора и свете Его? Каншелл потерял свою копию «Лектицио Дивинатус», но он больше не нуждался в ней. Он принёс свою клятву. Йерун был дважды связан долгом. Он увидел пример и последует за ним.

Он умрёт образом, достойным Десятого Легиона, сражаясь за Императора.

Каншелл встал, поскальзываясь в крови — крови, в которой вымокли его руки, от которой слиплись волосы, и с трудом открывались глаза. Он нашёл своё лазерное ружьё рядом с выпотрошенным телом культиста, схватил его, сделал пробный выстрел и побежал к другим сервам.

Путь вёл его позади Мадаила. Демон что-то шептал выжившим космодесантникам, пытавшимся ползти, но Каншелл не слушал — один лишь звук голоса… твари разъедал его рассудок. Он видел, как приближаются «Поборники». Над головой летели штурмовые корабли, скрытые за растекающейся тьмой. Они не смогут навести свои орудия. Неважно. «Мотор ярости» и «Сила Медузы» вышли на чистую линию прицеливания и лишь присутствие тяжело раненных, но всё ещё живых космодесантников сдерживало обстрел. В любое мгновение эта секция плато будет испепелена взрывом.

Сервы начали преследовать культистов. Никто из врагов, не считая Мадаила, не представлял опасности, но у давинитов явно была какая-то задача и они были смертными. Каншелл увидел достаточно свидетельств этому. Извращённое чудо однажды спасло их жизни, но сегодня больше не будет таких чудес. Они могли умереть и умрут. «Найти Ске Врис» — подумал Йерун. Простота и необходимость такой задачи помогла сконцентрироваться на ней, а не на окружающих ужасах. «Найти Ске Врис. Остановить её»

Долг станет его возмездием. На долю мгновения он позволил себе поверить, что теперь лучше понимает дух Десятого Легиона. А затем Каншелл бежал, больше не думая ни о чём, пытаясь сбежать от своего ужаса и настичь гнев.

Он присоединился к задним рядам сервов, когда те выбежали за стены, вышли из-под покрова тьмы в яростный день. Культисты мчались по выжженной земле в сторону базы. Они продолжали петь — буйно, безудержно, ликующе, — и этим призывали хищников. Ящеры приближались с обеих сторон. Они больше боялись открытой местности. Возможно, рептилии знали, что соперничающих хищников в керамите здесь больше не было, а возможно, их собралось достаточно много, чтобы ничто не могло выдержать такой натиск. Земля содрогалась от ног чудовищ, гонимых обещанием лёгкой добычи. Их орда была огромной, но и давинитов были тысячи.

Обильное пиршество.

Сервы дрогнули. Каншелл разделял тревогу остальных. Культисты мчались навстречу гибели. Сколько бы их не убили сервы, ящеры вскоре убьют гораздо больше, и если слуги направятся дальше, то тоже станут добычей.

Но позади их ждало ещё худшее чудовище.

Впереди смерть. Позади вечная погибель. Им оставалось лишь выбрать свою участь.

Каншелл, увлекаемый и подталкиваемый толпой, бежал, понемногу пробираясь вперёд. Ещё дальше он видел Танауру, поднявшую над головой лазвинтовку. Она что-то кричала, слов было не разобрать сквозь рёв и грохот начавшегося обстрела, но её решимость и призыв к цели были ясны. Сверкая лучащимися отчаянным гневом глазами, она показала куда-то. Йерун пригляделся и увидел, что давиниты не просто бросались навстречу смерти — в их жертвах был порядок. Они строились в ряды напротив ящеров. Вставшие там культисты брались за руки и стояли, продолжая петь, в ожидании удара. Между ними продолжали бежать к базе другие. Культисты платили жизнями за то, чтобы их собратья смогли добежать до цитадели Железных Рук. В центре толпы давинитов Каншелл увидел Ске Врис. Размахивая посохом Ци Рекха, она вела паству вперёд. Каншелл увидел в ней отражение пыла Танауры и