непредсказуемую, путаную, но закономерно стройную, логически выверенную линию, которая привела его в этот несчастный автобус. А ведь он мог, мог не ехать в аэропорт, чтобы проводить группу, и теперь сидел бы где-нибудь в кафе, наслаждаясь сладкой прохладой мороженого и слушая живую музыку… Что, какая сила толкнула его в эту пропасть? Он не мог найти ответа.

Пару раз автобус бросало из стороны в сторону, еще через какое-то время водитель пронзительно и резко посигналил. Наверное, он хотел обратить внимание на свою машину проезжавших мимо военных или полицейских патрулей. Но все тщетно. Каждая такая попытка заканчивалась для него короткими и резкими ударами приклада в голову, шею или спину, угрозами и ругательствами боевиков.

«Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного.

Хвала Аллаху – господу миров, милостивому, милосердному, властителю дня Суда.

Тебе мы поклоняемся и к тебе взываем о помощи: веди нас прямым путем, путем тех, которых Ты облагодетельствовал, не тех, что подпали под Твой гнев, и не путем заблудших».

Мохаммед не помнил, сколько раз молча, глотая слезы, повторил «Аль-Фатиху» – первую суру Корана, а автобус все ехал и ехал – неведомо куда, непонятно, в какую неизвестность, зачем и для чего…

Молитва, хоть он и не мог выбрать нужное место и принять необходимую для намаза позу, несколько успокоила его, и он попытался осмыслить ситуацию, в которой оказался, чтобы определиться в своих действиях.

Первое и самое главное: все паломники оказались заложниками в руках бандитов ИГИЛ. «Бежать! Вот единственное решение. Но как, когда и где? И куда бежать? И как не поймать пулю в лоб, подобно этому старику?.. Еще один вариант – выкуп!» Он слышал, что бандиты продают своих пленников за деньги родственникам. «Но запросят они немало… Где найти столько денег?» Если же не удавалось собрать нужную сумму, заложника держали как раба или просто убивали. Значит, пока надо ждать и сделать все, чтобы не потерять связь с семьей. «Но мобильники, деньги, документы и все, что представляет хоть какую-то ценность, эти подонки наверняка отберут. Значит, надо попробовать сохранить хотя бы сим-карту…»

Лишенный возможности поднять голову и оглянуться, Мохаммед прислушался, пытаясь понять, что происходит вокруг. Сквозь мерный шум двигателя до него доносились тихие женские всхлипывания, иногда боевики перебрасывались какими-то фразами, смеялись. Впереди он услышал чей-то шепот и тут же глухой удар и сдавленный крик боли.

– Не болтать! Пристрелю! – Насилием и болью захватчики четко контролировали ситуацию.

Мохаммед закрыл глаза, снова прислушался: то там, то здесь раздавался приглушенный, едва различимый плач, время от времени прерывистые захлебывающиеся вздохи, тяжелое кряхтение (кто-то ворочался, пытаясь хоть как-то размять мышцы согнутого в три погибели, затекшего тела), равномерное гудение мотора – вот и вся доступная звуковая гамма. Больше – ни-че-го. «Едем со скоростью километров восемьдесят, только бы вот знать куда?» – подумал он и отругал себя за то, что не взглянул на часы, когда незнакомцы остановили автобус. Из-под согнутого локтя он попытался осмотреться, чтобы понять, где сейчас находятся бандиты. Тщетно, ничего не видно… Положась на волю Аллаха, он нагнулся еще ниже, чтобы хоть как-то спрятаться за спинками своего и впереди стоящего кресла, медленно-медленно-медленно убрал с затылка правую руку, осторожно дотянулся до брючного ремня, нащупал кожаный чехол, в котором лежал мобильник… «Только бы сейчас не позвонила жена!!! – умолял он всевышнего. – Только бы не позвонила…»

Чудом ему удалось достать телефон, открыть заднюю панель (хорошо, что мобилка была старенькой, уже изрядно поюзанной и раздолбанной, а потому легко открывалась и закрывалась даже одной рукой без характерного щелчка) и вытащить сим-карту. Собрать гаджет и засунуть его обратно в футляр, а симку спрятать под стельку своего полуботинка оказалось достаточно легко и быстро.

«Так, теперь бы все-таки понять, куда мы едем, – продолжил он размышлять, вдохновленный первой удачей. – Надо чуть-чуть разогнуться, незаметно попытаться слегка приподнять шторку и через эту щель взглянуть в окно, чтобы увидеть хоть какой-нибудь указатель или дорожный знак… А как же наш водитель? – вдруг чиркнула шальная мысль. – Ведь он будет знать весь путь… Значит… значит, его убьют, как только мы доберемся до места…»

Мохаммед помедлил еще чуть-чуть, слегка повернул к окну голову и локтем правой руки попытался приподнять штору… И тут же сильный удар размозжил ему левую руку. Закусив губу, он захрипел от боли. На его счастье, удар пришелся не по голове, иначе бы ему просто раскроили череп, а по тыльной стороне ладони, которой он обхватил затылок. Инстинктивно он прижал покалеченную, тут же начавшую опухать руку к груди и получил еще один удар в спину, чуть ниже плеча.

– Руки на голову! – прохрипел ему в ухо бандит. – И не вздумай еще раз попытаться взглянуть в окно.

Мохаммед потерял счет времени. Разбитая рука нестерпимо ныла, она распухла и, наверное, посинела. Продолжая держать ладони на затылке, он правой рукой осторожно ощупал разбитое место. «Только бы не раздробили кость…» Попробовал шевелить пальцами – они его слушались, но каждое движение порождало болевой приступ.

Кто-то из сидящих впереди женщин попросил воды и в ответ получил хлесткий удар – били на сей раз не автоматом, а ладонью. Еще через какое-то время – час, полтора, может быть, больше, Мохаммед услышал тихое журчание… в салоне запахло мочой. И снова уже привычная реакция бандитов – короткий тупой удар, и в ответ сдавленный вопль…

«Аллах всемогущий и милосердный, сколько же это будет продолжаться? – подумал он. – И почему все молчат, никто не сопротивляется? Ведь нас почти пятьдесят человек… Ну да, больше половины – женщины, а почти все мужчины весьма преклонных лет… Но все равно, вот бы навалиться всем разом…