парадоксальных примеров, чтобы в годы войны с ненавистным врагом один из активных пособников этого врага становился во главе правительства. Когда в Германии был назначен канцлером князь Х. Гогенлоэ, то он не был допущен к ознакомлению с секретными документами германского генерального штаба только потому, что его жена была русская княжна, и она имела крупное имение в России.
Во Франции в это же время решительно боролись с немецкой агентурой и пацифистскими настроениями в обществе. Любой правительственный чиновник, замеченный в таких настроениях, немедленно отстранялся от работы, и он или высылался из страны, или для него создавались такие условия жизни, что он уже должен был думать о ее сохранении, а не о сочувствии врагам. Когда премьер Франции Ж. Клемансо усмотрел в министре внутренних дел Мальви, что он плохо борется с пацифистской пропагандой — Мальви был выслан. Малейшее подозрение, а не обвинение в симпатиях Германии влекло за собой отвержение в обществе, а любое содействие немцам вело к казни. Не менее, если не более жестко действовали английские власти по отношению к тем, кто сочувствовал немцам, и к тем, кто пытался высказывать пацифистские настроения. Их немедленно высылали вместе с семьями в отдаленные колонии и доминионы под жесткий надзор местных полицейских органов, и они могли рассчитывать на снисхождение, в зависимости от вины, только после победы над врагом.
Назначая Штюрмера председателем правительства, Николай II продемонстрировал правящему классу России и всему народу свою обреченность и полную зависимость от своего окружения, распоряжавшегося его правами и обязанностями в угоду германцам. В марте месяце царь, уступая, опять-таки, нажиму немецкой партии, возложил на Штюрмера обязанности министра внутренних дел, а в июле еще и обязанности министра иностранных дел, что стало предупреждением Англии и Франции о возможности скорого заключения сепаратного мира с Германией. К этому же времени относится и поездка депутата думы Д. Протопопова, санкционированная Штюрмером, в Стокгольм, где он вел тайные переговоры с представителем германского правительства Варбургом об условиях сепаратного мира. Позорный мир, наверное, мог быть и заключен, хотя нам трудно представить все его возможные последствия, но он не состоялся из-за хищнических устремлений прусского юнкерства, потребовавших от России отделения Польши, Курляндии и Лифляндии и части земель Белоруссии и Украины. Такое требование мог предъявить победитель, но Россия сражалась на равных с германцами, а в конце лета наступление Брусилова против Австро-Венгрии грозило завершиться ее разгромом.
В правительствах Англии и Франции вместе с удивлением, которое было вызвано назначением Штюрмера премьером, появилась тревога за судьбу России, которая могла пойти как по пути заключения сепаратного мира с Германией, так и снизить степень своей вооруженной борьбы с немцами, откуда Берлин мог черпать резервы для борьбы на Западном фронте. Союзникам приходилось взваливать на себя полное бремя борьбы с Центральными державами, постепенно списывая Россию на роль вспомогательного партнера в войне, от которого можно было ожидать любой выходки; так непрочна и неустойчива в ней была царская власть.
Боевые действия на Западном фронте начались с мощного наступления кайзеровских войск на Верден, важнейший опорный пункт, где германская армия намеревалась прорвать линию французской обороны, что должно было привести к крушению всего Французского фронта и в конечном итоге к поражению Франции.
Скрытность подготовки сил и средств к проведению этой операции была поразительной; немцы отказались от их сосредоточения в непосредственной близости от противника и уплотнили войсками те рубежи, где их не могли заподозрить в намерениях. Подготовив по фронту наступления большое количество тяжелых орудий, они 21 февраля с утра начали бомбардировку французских позиций на обоих берегах реки Маас, и она продолжалась более 8 часов. Мощь огня и его продолжительность сделали свое дело: окопы и проволочные заграждения на переднем крае французов были стерты с лица земли, и брошенные в атаку 6 немецких дивизий на узком фронте в упорных трехдневных боях овладели первой и второй позициями французов, на возведение которых было затрачено несколько месяцев. Французский генерал де Кастельно одним из первых руководителей Франции забил тревогу и добился у главнокомандующего генерала Жоффра разрешения направить 2-ю армию генерала Петена на защиту Вердена. Поздно вечером было принято это спасительное решение, и уже 25 февраля Петен принял командование над Верденом и стал стягивать в этот район свою армию.
Генерал Петен разделил фронт обороны Вердена на секторы, каждый со своей артиллерией и со всеми частями поддержки и обеспечения, и как только они обретали силу — он их бросал в контратаку. Эти ответные удары приводили немцев в замешательство, они терялись в оценке сил и возможностей французов, невольно снижая натиск своего наступления. Время работало на французов, их резервы подходили быстрее немецких, и в начале марта наступление германцев стало затухать. Выражение Фалькенгайна, сказанное им перед наступлением на Верден, что здесь «должны быть перемолоты, как в мельнице, французские дивизии»[332], оборачивалось неприятной стороной и для них — немцы несли тоже очень большие потери. К 1 июня, обороняясь, французы использовали 66 дивизий, в два раза больше немцев[333]. Французы наглядно показали, что германский натиск потерял для них сокрушительную силу и что дальнейшее продвижение германских армий вглубь французской территории окончательно остановлено и не может быть продолжено. Германия должна была признать свое поражение, вопрос стоял лишь во времени. Удивительно, что в таких трудных обстоятельствах правительство Германии действовало вызывающим образом против нейтральных государств и как будто намеренно искало для себя новых врагов. В начале марта Германия объявила войну Португалии, что вызвало всеобщее негодование в мире[334].
Французское командование, чтобы отвлечь немцев от Вердена, готовило совместно с англичанами наступательную операцию на Сомме. Но еще в марте главнокомандующий французской армией генерал Жоффр запросил о поддержке России, чтобы русская армия как можно быстрее «произвела на
