Кайзер Германии Вильгельм II, умевший много говорить, но не умевший слушать, весной 1918 года наконец-то осознал, что его ставка на большевиков и заключение с ними сепаратного мира была его роковой и стратегической ошибкой, и если он хотел сохранить наследственную монархию в своей империи, то он должен был порвать всякие связи с Советской Россией и с большевиками и попытаться в ней восстановить монархию, чтобы исправить тот негативный образ, который сложился о нем в королевских дворах Европы после свержения династии Романовых в России.
Москва кишела агентами противоборствующих сторон, но если дипломаты и агенты Антанты пытались путем заговоров, волнений или мятежей свергнуть большевистское правительство, то агенты Германии и Австрии вместе с ВЧК, с одной стороны, всячески противодействовали этому, а с другой — искали пути самим свергнуть правительство Ленина и поставить во главе нового режима прогермански настроенных политических деятелей России, которые послушно бы служили интересам Германии. Вся трудность немцев заключалась в том, что среди русских политических и общественных деятелей той поры не было людей, согласных взять на себя такую позорную и предательскую линию поведения по отношению к собственной стране, которая будет подвержена осуждению потомками. Даже приверженцы монархии в России отказывались вступать с немцами в такие переговоры, и тогда в окружении кайзера Вильгельма II возникла кощунственная мысль привлечь членов семьи Романовых к идее восстановления монархии с помощью германских штыков. После овладения германскими войсками Эстонией и городами Псков и Остров германская армия находилась на удалении одного, двух суточных переходов своих подвижных войск от предместий Петрограда, но в правящих кругах Германии долго не было согласия, каким способом это лучше осуществить, а упущенное время работало на большевиков.
Понимая серьезность этой угрозы, по рекомендации Сталина, советское правительство 11 марта, никого не предупреждая, скрытно переехало в Москву. В Московском Кремле для всего правительства, членов ВЦИК и партийных функционеров были подготовлены скромные одно-двухкомнатные квартиры, где раньше жила прислуга, и два вождя — Ленин и Сталин — по своему обустройству на новом месте ничем не отличались от всех остальных членов правительства. Один Троцкий занял знаменитый юсуповский дворец в Архангельском и вызывающе жил в роскоши и в довольстве, когда в стране было полно нищих и бедных людей. Истошно призывая до революции «грабить награбленное» у буржуазии и помещиков, он теперь и сам занимался открытым грабежом тех людей, которых он собирался защищать от неравноправия, когда придет к власти.
После подписания Брестского мира в Москву в начале апреля прибыл граф Вильгельм Мирбах, назначенный правительством кайзеровской Германии официальным представителем в ранге посланника при правительстве РСФСР. Он был уроженцем Австрии и принадлежал к самому воинственному кругу австрийской знати, кто вдохновенно исповедовал взгляды кайзера Германии Вильгельма II о неоспоримом превосходстве немецкой расы над другими народами и необходимости подчинить весь мир немецкой воле и культуре. Он хорошо был известен в берлинских правящих кругах и лично знал и встречался со своим кумиром Вильгельмом II. Он подвизался на дипломатической работе и выполнял специальные поручения кайзера по налаживанию и упрочению связей с теми государствами в Европе и с теми политиками, кто симпатизировал Германии и кто мог быть полезен для германских интересов. В 1916 году в качестве консула-разведчика он работал в норвежском Бергене и участвовал в потоплении германской подводной лодкой английского крейсера «Гэмпшир», на борту которого погиб личный посланник английского короля Георга V военный министр граф Хартумский Гораций Китченер, направлявшийся в Россию к Николаю II с неопровержимыми документами, доказывавшими участие его, царя, близкого окружения в измене русскому оружию и служение их Германии. Вместе с ним погибло 643 человека экипажа. Англичане не могли простить ему этого преступления, и когда он был назначен официальным представителем МИД Германии в ранге посланника при правительстве РСФСР, в Лондоне был выработан план ликвидации Мирбаха, согласованный с французской разведкой, которая к исполнению этого акта привлекла капитана французской разведки Пьера Лорана. Молодой французский разведчик вошел в близкий контакт с первым начальником советской контрразведки Яковом Блюмкиным и склонил его к участию в ликвидации[574].
Убийство Мирбаха рассматривалось как прелюдия к разрыву Советской России с Германией, а подготовленные дипломатами и разведчиками Антанты заговоры в Москве и ближайших областных центрах должны были привести к свержению власти большевиков. К указанному периоду в советском правительстве углубился раскол между Лениным и его сторонниками в партии и правительстве и левыми эсерами, игравшими заметную роль в политической жизни страны. Левые эсеры напрочь отвергали условия Брестского мира и пытались всячески взорвать его изнутри как открытой критикой этого курса, так и подготовкой крупных террористических актов, на которые они были крупные мастера, против германских политических и военных деятелей. Сначала они планировали совершить убийство самого кайзера Германии Вильгельма II, но, в силу сложности его исполнения и нежелания брать на себя такую ответственность, в руководстве левых эсеров победила группа партийцев, отстаивавших убийство двух влиятельных лиц: посланника Германии в России графа Мирбаха и главнокомандующего группой «Киев» генерал-фельдмаршала фон Эйхгорна. Совершить террористический акт над Мирбахом согласились молодые эсеры Я. Блюмкин, возглавлявший в ВЧК отдел по борьбе с иностранным шпионажем, и Н. Андреев, работавший там же фотографом. Оба чекиста были перевербованы Дзержинским на свою сторону, и им были предоставлены все возможности для того, чтобы они могли совершить этот террористический акт.
Деятельность Мирбаха в Москве вызывала всеобщее раздражение в советском правительстве, так как он постоянно требовал от Ленина неуклонного выполнения статей Брест-Литовского договора и дальнейших уступок германским военным и колониальным властям на Украине и в Белоруссии, когда уступать было уже нечего. С прусской наглостью и цинизмом граф, не считаясь ни с какими законами и правовыми нормами молодого государства, повсюду пытался вдохнуть немецкий воинственный дух в оставшихся в России немцев, заставляя их активнее помогать кайзеровскому рейху в разрушении советской экономики и промышленности, чтобы довести ее до полного краха. С его участием росла германская агентура в России, а работники посольства
