— Я вчера ни с кем не спал. Это ты лизалась с Истоном.

— Разве это не ты раскачивал «Рендж-Ровер» так, что чуть не оторвались колеса? — с усмешкой спрашиваю я.

— Это был Уэйд. — Должно быть, у меня на лице отражается непонимание, потому что Рид продолжает, — квотербек команды «Астор-Парка», мой друг. В туалете было полно народа. Он не мог ждать.

Меня наполняет какое-то чувство, похожее на облегчение. Возможно, это единственный раз, когда его гордость позволит нам быть вместе. Возможно, я могу воспользоваться этим. Возможно, это пойдет мне на пользу. Это будет моей наградой. И я решаю испытать судьбу.

— Я хочу связать тебя.

Рид сжимает челюсти. Наверное, думает, что это моя фишка, что я уже не раз это делала.

— Конечно, детка. Все, как ты захочешь.

Он не поддается мне, он дразнит меня. Я мысленно даю себе подзатыльник за то, что поверила, будто значу для Рида больше, чем просто удобное теплое тело.

Я подхожу к нему с растущей решимостью.

— Это будет здорово.

Он настороженно наблюдает за мной, когда я жестом показываю ему протянуть мне запястья. И несмотря на все свое наигранное безразличие, мне едва удается сдержать изумленный вздох, когда его рука касается полоски моей обнаженной кожи между топом и шортами. Надо запомнить на будущее, что в целях самосохранения лучше носить побольше одежды, когда рядом Рид.

Я не бойскаут и не моряк. Мне известен только один узел — тот, которым завязывают шнурки. Я дважды обвязываю запястья Рида, и мы оба втягиваем воздух, когда пояс задевает переднюю часть его боксеров один раз, а потом второй.

— Ты убиваешь меня, — стиснув зубы, говорит он.

— Отлично, — бормочу я, но у меня так сильно трясутся руки, что едва удается справиться даже с простыми узлами.

— Тебе это нравится, да? Когда я в твоей власти?

— Мы оба знаем, что ты никогда не будешь в моей власти.

Он бубнит что-то о том, что я ни черта не знаю, но я не обращаю внимания, оглядываясь в поисках того, к чему его можно привязать. Самое замечательное в лодках то, что здесь все привинчено. Рядом с креслом находится блестящее медное кольцо, и я веду Рида к креслу.

Усадив его, я встаю на колени между его ног, держа в руках пояс. Он сидит, словно бог, эдакий Тутанхамон наших дней, и смотрит сверху вниз на свою рабыню.

Пульсация между ног уже почти невыносима. В голове не утихает тоненький дьявольский голосок, нашептывающий о том, что никакого вреда не будет.

Парень так сильно меня хочет, что его эрекция ничуть не ослабевает. Под хлопковой тканью она ждет, когда я коснусь ее, как только он прикажет — или начнет умолять. Я еще никогда не делала минет. Интересно, каково оно?

Не успев сообразить, что делаю, я протягиваю руку и стягиваю с Рида трусы настолько, чтобы его член вырвался на свободу. Рид шипит, когда я дотрагиваюсь до него. Ух ты. Нежность кожи удивляет меня. Она похожа на бархат.

— Ты… — «Идеальный», хочется сказать мне, но боюсь, в ответ он высмеет меня. Я провожу по члену кончиками пальцев и делаю глубокий вдох. В крови пульсирует желание.

— Это то, чего ты хочешь? — спрашивает Рид. Он хотел поддеть, но получилось так, словно умоляет.

Я заворожено смотрю на его член. На кончике переливается жемчужная капелька и… я слизываю ее. Но этого мне оказывается мало. Через несколько секунд я уже жадно накидываюсь на его головку, словно сейчас самый жаркий июльский день, а это рожок с мороженым, которое вот-вот растает и потечет мне на пальцы.

— Черт. — Его сжатые в кулаки ладони разжимаются, и он опускает их на мою макушку. — Соси его. Черт. Соси, я же знаю, ты умеешь.

Эти жестокие слова тут же разгоняют прочь туман желания. Я резко отстраняюсь.

— Ты знаешь, как я умею? — Сейчас я настолько беззащитна, что моя ранимость, которую я старалась ему никогда не показывать, проступает на поверхность.

— Ты умеешь… — На мгновение он умолкает, сбитый с толку обидой в моем голосе, но что-то подбивает его продолжить, — Ты умеешь, потому что делала это тысячи раз.

— Ну да, точно. — Я смеюсь, но смех получается каким-то дребезжащим. — Тогда лучше привязать тебя покрепче, потому что я знаю такие трюки, о которых ты даже и не мечтал.

Резко дернув за пояс, я привязываю его к кольцу в полу. Крепко привязываю. Он наблюдает за мной, его глаза весело поблескивают. Я хочу ударить его, сделать ему больно по- настоящему. Но физическая боль для него ничто, поэтому единственное, что мне остается, это заставить его поверить в то, что я собираюсь разрушить его драгоценную семейку, раз и навсегда. Точно так же, как он разрушает меня, крупица за крупицей.