Спустя какое-то время в мою комнату входит Рид. С нашего возвращения прошел уже как минимум час, а это значит, что у них с Истоном состоялся длинный разговор.
— Сегодня ты помогла моему брату, — звучит в темноте его хриплый голос, потом матрас прогибается, и он ложится рядом со мной.
Я не сопротивляюсь, когда Рид обнимает меня своими крепкими руками и поворачивает к себе так, что моя голова оказывается на его голой груди.
— Спасибо, — говорит он, и в его голосе столько эмоций, что я смущенно ерзаю на месте.
— Я просто выплатила его долг. Подумаешь, ерунда, — отвечаю я, не желая выпячивать свою роль в сегодняшних событиях.
— Ни фига подобного. Никакая это
— Надеюсь, что после сегодняшнего он перестанет пользоваться услугами любых букмекеров.
Но я сама в этом не уверена. Истон кайфует от острых ощущений, и поэтому он делает рискованные ставки, заливает в себя алкоголь и трахается со всеми подряд. Он такой, какой есть.
Рид перекладывает меня на себя, и мы оба смеемся, когда наши ноги запутываются в простынях. Он пинает их в сторону, а потом притягивает к себе мою голову и целует. Его руки поглаживаю меня через футболку, наши языки сплетаются у меня во рту.
— Ты разозлилась на меня за то, что я накинулся на того ублюдка? — вдруг спрашивает
Рид.
Я слишком увлечена тем, что делают его руки, чтобы понять вопрос.
— Ты побил Тони?
— Нет, я про того козла Скотта. — Лицо Рида становится жестким. — Никому не позволено так разговаривать с тобой. Я не позволю.
Рид Ройал, мой личный победитель драконов. Я улыбаюсь и наклоняюсь, чтобы снова поцеловать его.
— Можешь думать про меня что хочешь, но мне кажется жутко сексуальным, когда ты ведешь себя со мной как пещерный человек.
Он ухмыляется.
— Скажи только слово, и я оглушу тебя дубинкой и утащу в свою пещеру.
Я начинаю хохотать.
— О, это
— А я и не говорил, что хорош в этом. — Его голос становится хриплым. — Но зато я хорош в других вещах.
И это чистейшая правда. Покончив с разговорами, мы снова начинаем целоваться, и его руки путешествуют вверх и вниз по моему телу. Когда в меня проскальзывает палец Рида, я забываю и о клубе, и о букмекере, и о том, как Истон умолял меня не уезжать. Черт, да я забываю собственное имя!
Рид — единственный, кто сейчас существует для меня. Прямо здесь, прямо сейчас он центр моей вселенной.
Конец недели пролетает незаметно. Каллум возвращается домой утром в субботу, и мы с Ридом вынуждены сбегать в домик у бассейна, чтобы побыть наедине. В эту же субботу мы с Валери отправляемся ужинать, и я, наконец, сдаюсь и рассказываю ей во всех грязных подробностях о нас с Ридом. Она приходит в восторг, но напоминает мне о том, что мы еще не занимались самым неприличным, и дразнит, называя девицей строгих правил.
Но я не против медленного темпа наших отношений, на котором настоял Рид. Хотя уже и готова переступить финальную черту, но парень продолжает оттягивать этот момент, словно сам его боится. Не знаю почему, ведь мы каждый день доставляем друг другу наслаждение другими способами.
В понедельник Рид отвозит меня на работу, но потом время в школе пролетает ужасно быстро. Сегодня день оглашения завещания, и, как бы я ни умоляла секунды бежать медленнее, когда звенит последний звонок, мне приходится спуститься к ожидающему меня лимузину.
Пока Дюран везет нас в город, Каллум немногословен, но когда мы подъезжаем к сверкающему стеклом и сталью зданию, где находится адвокатская контора «Гриер, Грей и Деверо», он поворачивается ко мне с обнадеживающей улыбкой.
— Приготовься к тому, что будет тяжело, — предупреждает Каллум. — Просто помни, что Дина только лает, но не кусается. Ну, по большей части.
Я не видела вдову Стива с нашего знакомства в ее пентхаусе, и мне совсем не хочется снова встречаться с ней. Она, видимо, испытывает те же чувства, потому что тут же презрительно усмехается, когда мы с Каллумом входим в роскошный кабинет.
Меня представляют четырем адвокатам и усаживают на уютный диван. Каллум уже собирается сесть рядом со мной, когда один из адвокатов отходит в сторону, и из-за его спины появляется знакомая фигура.
— Что ты здесь делаешь? — резким голосом спрашивает Каллум. — Я ясно выразился, тебя здесь быть не должно.
Брук сохраняет невозмутимый вид.
— Я пришла, чтобы поддержать свою лучшую подругу.
