не улизнул в свою нирвану, пока нас не было!
Высвободившись из объятий Сикорски, Дайнзин тотчас принимается по-хозяйски осматривать окрестности.
– Построим здесь новую «Кшаникаваду», – обещает Сикорски.
– Не «Кшаникаваду», – отвечает Дайнзин. – «Арья-Аштанга-Марга».
– Очень уж длинно. Как насчёт укоротить до «Арьи»? – В моём воображении Сикорски вновь принимает обличье механика в засаленном комбинезоне и гогглах, которые теперь сдвинуты на его лоб.
Дайнзин – смуглый старик в оранжево-бордовой кэса – улыбается.
«Ad cerebrum» возвышается в центре нашей новой обители.
Это вызов, и я принимаю его. Кто-то обязан воплотить в жизнь мечту моего друга Е.
И этот кто-то – я.
Ханки-дори.
Медуза
Медуза медленно вплыла в рум прямо сквозь инфошпон и зависла в центре, хаотически шевеля щупальцами, – такая ослепительно многоцветная, что Калинка зажмурилась. Она забыла уже, какими яркими бывают цвета.
Пожалуй, продавайся цвета по отдельности, Калинка скопила бы лайков на парочку – смешной получился бы тогда мир. С оранжевым потолком и оранжевыми флешами. И, конечно, ауры всех этих глупых акти Калинка непременно выкрасила бы нежной фуксией. И смеялась бы мысленно в ответ на надменные реплики Мышеглотца.
– Как тебе моя новая аура, Калинище? Ах, прости, ты же не видишь, бедняжка. Отсыпать лайков?
Нет, цвета продавались только все вместе, полным пакетом, и стоили полдюжины лайков на цикл. Непозволительная роскошь, при том что Калинке едва хватало на тоненький слой инфошпона вместо стен.
Она не была акти – и не стремилась к этому. Не собирала лайки пустым контентом и льстивыми репликами, не кружилась вокруг популярных юзов в надежде поймать вместе с отблеском их славы немного халявных бонусов. Но и опускаться на самое дно не хотела. Дно, с которого никогда уже не выбраться. Без собственного рума, без стен и хотя бы относительного привата инди вроде Калинки быстро – всего за пару циклов – делались номерами. Вместе с именем теряли себя, и обратного пути не было.
Сейчас от падения в номера Калинку отделял даже не шаг. Полшага.
Как это получилось, Калинка и сама толком не понимала.
Лайки, расписанные на двадцать четыре цикла вперёд, и строгая экономия во всём были частью плана. Калинка не помнила, когда и зачем придумала этот план, знала только, что отступать нельзя.
Пункт первый: не скатиться в номера.
Пункт второй: выбраться из Социума.
Очень простой план.
Разве что Калинка совершенно не представляла, с какой стороны подступиться к пункту второму. И вообще плохо понимала, что он означает. Потому концентрировала внимание на первом.
Дано: двадцать лайков. Задача: сохранить достоинство и себя. Как не сделаться номером, если у тебя двадцать лайков до ближайших бонусов? А ближайшие бонусы – через десять циклов? Никто не сможет. А Калинка смогла.
Вот только в канцелярии опять снизили коэффициент без предупреждения, и маленькие тихие инди получили пшик.
Канцелярию можно понять.
Социум должен работать.
Все на своих местах.
Юзы генерируют и перерабатывают контент, номера огромными жерновами смалывают в муку отходы производства.
Активных юзов следует поощрять, индивидуалистов вроде Калинки нужно наказывать. Не нравится – иди в номера.
Честно говоря, номерам Калинка иногда завидовала. Ходи себе по кругу, толкай колесо и смотри радостно, как превращаются в однородную хрустящую массу глупые реплики, несмешные шутки и заискивающие смайлики. Но – пункт первый. Не скатываться в номера. Понятно, что уж. Номер – билет в один конец.
Калинка снова и снова пересчитывала жалкие семь лайков, выданные ей вместо положенных семидесяти. Никогда ещё пункт первый не казался таким невыполнимым.
Даже если она каким-то волшебством из забитого инди в одно мгновение сделается цветущим акти, станет цитируема и социально полезна, обзаведётся контактами и одобрением… Следующая выплата бонусов только через двадцать четыре цикла. И с семью лайками до неё не дожить. Зато минусы вычитаются из кармы мгновенно. Такова справедливость Социума.