— Несколько сомневаюсь, — кивнула я. — Вот этот первый, «привыкательный» период…

— А я уже всё продумал, — Эмиль оживленно задвигался в кресле; я старалась не отводить взгляд. — Если не получится и обычные люди будут все- таки моей внешности шугаться (но тут ведь и любопытство я бы со счетов не списывал, кстати: как это он, такой, будет консультировать)… Но пускай так. Посмотрим с другой стороны. Сейчас ведь люди «с особенностями» очень популярны — бывает, не хуже «звезд» всяких, инвалиды то, инвалиды сё… Ну вот я эту волну и оседлаю (согласитесь, — язвительная усмешка, — право имею!). У ментально сохранных инвалидов есть психологические проблемы? Есть, конечно, сколько угодно! Хоть лопатой греби. А кто их лучше поймет, чем тот, кто сам такой же? А другие, здоровые, разве поймут?! И вот тут как раз сижу я такой, весь перекошенный… Добро пожаловать на консультацию!

Я не удержалась и засмеялась вместе с ним.

— Но это же чепуха, Эмиль, вы понимаете? Женщины, особенно рожавшие, психологически отличаются от мужчин намного больше, чем дэцэпэшник в коляске от атлета-культуриста. Психолог-мужчина не может консультировать женщин, потому что никогда их не поймет? Старые отличаются от молодых. Деревенские — от городских. Сумасшедшие — от нормальных. Дети — вообще уникальная структура…

— Да понимаю я, конечно! Но ведь люди все равно так думают!

— Некоторые, несомненно, да, — вынуждена была согласиться я. — Может прокатить.

— Ну и вот! — Эмиль улыбнулся торжествующей улыбкой. Он вообще много улыбался. — Есть специальное такси для инвалидов. Почему бы не быть специальному психологу?

— Ох… — Я так и эдак прикидывала, но никак не могла придумать болезни, которая могла бы сделать с ним такое. — А вы… Эмиль, это что-то врожденное?

— Нет. Я был гиперактивным ребенком, — Эмиль подмигнул мне, и я поняла, что он читал мою книжку про «детей-катастроф». — Когда мне было пять лет, я вырвался от няни и выбежал на дорогу прямо под колеса машины. За рулем была девушка. Она — мой первый клиент.

— ?!

— Она тогда ничего не могла сделать, но не может себе простить. Я и сейчас с ней общаюсь. Уже лет семь терапии, можно сказать… Я стараюсь, вроде помогает… Я не помню себя здоровым: амнезия, шок, лекарства, наркозы. Осталось только одно воспоминание, и никто не может сказать, откуда оно. Я бегу по полю огромных желтых цветов (скорее, это не цветы большие, а я маленький), бегу быстро-быстро, цветы мелькают, и их запах накатывает волнами. Потом я обо что-то спотыкаюсь, падаю лицом вперед и лежу во влажных травяных сумерках, и вдруг прямо перед моими глазами — блестящий жучок, он смотрит на меня и угрожающе шевелит лапками. И на его надкрыльях — все цвета радуги. И вот мы с ним смотрим и видим друг друга, и я, тогдашний, понимаю: это такое внезапное чудо — контакт двух разных миров…

Эмиль умен, наблюдателен, самоироничен. Для будущего психолога все это — огромный ресурс.

— С мамой вот хуже. Она тоже обвинила себя, отказалась от нянь, от профессии, посвятила себя мне, что, конечно же, неправильно. Я уже давно пытаюсь ей доказать, что это была просто случайность, но она не верит… Это пока моя неудача.

— Психологу надо привыкать к неудачам. Уж я-то знаю.

— Да. Но и с мамой я не теряю надежды… А вы мне еще каких-нибудь советов дадите? Ну, по имиджу, может быть…

— Я как специалист по имиджу?! — Тут уж я просто расхохоталась. Потом задумалась и сказала: — Люди в разговоре всегда фиксируют на чем-нибудь внимание. Им можно подсказать. Глаза, волосы, руки — удобные точки фиксации. Все это у вас в порядке, Эмиль, и даже выше среднего по шкале привлекательности. Значит, волосы следует отрастить и дать им красиво виться, глаза подчеркнуть, руки держать ухоженными и на виду.

— Ага. Запомнил. Мне, знаете ли, почему-то очень нравятся галстуки-бабочки. Это не слишком вызывающе с моей стороны?

— Конечно нет. Наоборот, это может стать вашей фишкой, знаком опознавательным и одновременно отвлекающим от ненужного (бабочка ведь тоже расположена в удобном для фиксации взгляда месте).

— Точно! Я так маме и говорил, а она считает, что я должен держаться как можно незаметнее.

— Ни в коем случае. Вы изначально яркий, Эмиль, и вам не стоит пытаться быть не собой.

— Я именно что пытаюсь быть собой, — сказал юноша без своей обычной улыбки. — Несмотря ни на что. Пожелайте мне успеха.

— Да, — сказала я.

И вы понимаете, уважаемые читатели, что я желала и желаю ему успеха изо всех имеющихся у меня сил.

Все родители хотят, чтобы их дети были счастливы и нашли себя, в том числе и в профессиональном плане. И для этой благой цели родителям ничего не жалко — ни времени, ни сил, ни денег. А мир сегодня исключительно разнообразен и предоставляет огромное количество возможностей. Почему же при