— Здравствуйте! Проходите, садитесь. Ребенка вы с собой решили не брать?

— Детей у меня нет. Но я пришла поговорить именно про детей.

— Племянники? Дети мужа?

— Нет. Братьев и сестер у меня нет, а дети мужа давно взрослые, живут отдельно и имеют свои семьи.

— Ага, — я решила перестать гадать и выслушать ее историю так, как она есть.

— Я почти ваша коллега по вашей прошлой специальности. Кафедра физиологии и биохимии растений. Очень люблю свою специальность, считаю ее безумно интересной и перспективной. — Я кивнула в знак искреннего согласия. — Мой муж — тоже ученый, профессор, автор трех монографий, он значительно старше меня. Его я тоже очень люблю, стараюсь создать ему все условия для продуктивной работы. У нас три собаки: один старый сеттер мужа и две подобранные дворняжки-потеряшки. Они составляют стаю, и у них весьма сложные отношения между собой, которые нас с мужем практически ежевечерне забавляют. У нас, в принципе, общие интересы, нам всегда есть о чем поговорить и о чем помолчать, мы любим путешествовать вдвоем. Мне кажется, вы хорошо представляете, каким увлекательным это может быть для двух людей, для которых почти каждая травка или куст имеет имя, а если нет, то в сумке лежит соответствующий определитель…

— О да! — я опять кивнула и невольно улыбнулась, вспоминая юность и затрепанные определители растений из университетской библиотеки. Когда неприметная, неизвестная тебе прежде травка вдруг обретает имя — это действительно маленькое чудо: она как будто впервые проявляется перед тобой в своей красочной неповторимости и остается такой уже навсегда, пока ты ее помнишь.

— Еще я люблю создавать ландшафтные композиции у нас на даче, мне нравится экспериментировать с водой и болотными растениями. Соседи охотно пользуются моими дизайнерскими консультациями, поэтому наш угол дачного поселка обильно заселен лягушками и прочими болотными жителями. Однажды даже цапля прилетела к нам поохотиться…

Она явно оттягивала что-то, не решалась начать разговор по существу.

— И вот вы пришли ко мне, чтобы… — напомнила я.

— И вот моя жизнь полна любовью, полезной, как я полагаю, работой и интересными занятиями. Но не только все близкие и дальние знакомые, практически из каждого утюга мир ежедневно транслирует мне одно и то же, а именно: у тебя благополучная, материально обеспеченная семья. Ты относительно здорова и фертильна. Ты должна родить хотя бы одного ребенка. А не то время выйдет, ты потом пожалеешь, да уж ничего не исправишь. Так и будешь до смерти локти кусать.

— Как вы относитесь к этой трансляции? Она вас раздражает? Бесит? Пугает?

— Я не очень эмоциональна от природы. Но я прекрасно понимаю, что если все — умные и глупые, бедные и богатые, образованные и необразованные — в один голос говорят мне одно и то же, значит, в этом как минимум есть предмет для размышления. Что-то за этим стоит.

— Это, безусловно, так. И, как биолог, вы просто не можете не знать, что именно там стоит. Один из мощнейших инстинктов.

— Да. И это вообще-то интересно: почему обуздание большинства наших животных инстинктов, в принципе, общественно одобряется, а именно этого — однозначно общественно осуждается?

— Выживание вида, популяции?

— Вам не кажется, что мы как вид выживем скорее, если людей на земле будет поменьше?

— В самом общем виде — да. Но для инстинкта еще важно, чтобы размножились и выжили именно «наши», похожие на нас. На вас наверняка особенно сильно давит тот круг, для которого вы — «своя». Вряд ли вашим размножением озабочены мусульманские фундаменталисты, немецкие неофашисты или аборигены Австралии.

— Пожалуй, так и есть. И что же, я должна выполнить свой долг перед этим «своим кругом», даже если мне этого и не хочется? Именно так поступила когда-то моя мать, родив меня. С отцом они сразу же после этого разбежались, потом мать еще лет пятнадцать устраивала свою личную жизнь, а меня воспитывала бабушка. Теперь мать благополучно живет в другой стране со своим третьим мужем и иногда звонит мне по «Скайпу», чтобы спросить: ты что там вообще себе думаешь?! Если у тебя какие-то проблемы, так лечись! А если проблемы у твоего мужа, так ведь есть же на свете и другие мужики, с исправными яйцами!

Мать по рассказу дочери никакой симпатии не вызывала, но одновременно мне очень хотелось спросить: так вы что же, не одобряете, что, явно повинуясь общественному и семейному давлению, ваша мать когда-то подарила вам вашу счастливую жизнь? Вам кажется правильным, чтобы вас не было?

Конечно, я не спросила.

— Как вам кажется, я имею право распоряжаться своим телом, своей судьбой независимо от этих неосознанных охранительных интересов популяции?

— Безусловно, да.

— А вот что касается всех доводов «Сейчас прохлопаешь — потом пожалеешь»? Я действительно пожалею?

— Откуда же я могу знать? Я не провидица, увы.