для сна – никто тебя не достанет в несущемся поезде. Когда ты в последний раз мыл голову? Несколько месяцев назад. Поешь чего-нибудь. Он откупорил банку сосисок и жадно съел их, сплевывая крошки щебня, прилипшие к пальцам. Так и не понял, полегчало или нет, попил воды.

Проснулся поздно. Все болит. Негде вытянуться. Уже темнеет, целый день он проторчал в этом поезде. Понять бы, где они сейчас, только деревья мелькают. Англия, Франция или Германия. Вообрази вместо. Огайо, к примеру. Вот разве что мы сейчас должны приближаться к Мичигану. Нет способа уточнить, пока не доберемся до места, – в любом случае вокруг абсолютно новый мир. Наслаждайся моментом.

Спать или не спать, разницы никакой. Между сном и бодрствованием серая муть. Тусклый синий свет через вагонную щель и вид на состав позади. Шум поезда, вибрация, и ты часть этого организма, тоже дребезжишь и трясешься. Мясо размягчается. И прости нам вялость нашу ежедневную, как-то так. Опять кромешная тьма – очередной туннель. Грохот оглушает – вставь беруши. Молись, чтоб скорее закончилось, – копоть и дым. В длинном туннеле вполне успеешь задохнуться. Туннель покороче, пожалуйста. Дым все гуще и гуще, все ядовитее, глаза режет. Он высунул голову над платформой – так еще хуже. Потеряешь сознание здесь – и все, больше не очнешься. Самоубийца, надышавшийся ядовитого газа. Будешь засыпать, держись подальше от колес, отползи внутрь. Внутри безопаснее.

Внезапно вновь свет и тишина. Выбрались, прежде чем. Он свесил голову наружу, к очередной стене зелени, мимо которой мчался поезд, вдохнул свежий воздух, и его вырвало. С чего бы? Сосиски за доллар пятьдесят. Собачья еда. Ты сознательно это съел.

Неловко извернувшись, Айзек устроился на рюкзаке, но так, чтобы видно было мир снаружи. Сейчас уже гораздо темнее, минут через десять наступит ночь. Такова вся их жизнь. Альтернатива не лучше. Из подобной жизни и явился Швед, и потому они так разозлились, обнаружив нас в заброшенном здании. Мы посягнули на их простые радости.

Давай-давай, буди в себе чувство вины. Лучше бери пример со старика: не признавай, что ты мог быть не прав. Лги самому себе – и обретешь истинное счастье. Ли и Поу не лучше. Для такой зависимости, вообще-то, нужна особая “горячая линия”. Нет, Малыш должен взять на заметку. В этих холмах есть золото. Оригинальная бизнес-модель. Дарование прощения. Лги, жульничай, воруй – и Малыш простит тебя. Добро пожаловать в Церковь Малыша. Следуйте инструкциям и обретете вечную жизнь. Шестнадцать девственниц и клавесин. Твои грехи прощены, будь ты мужчина женщина или дитя. Одна лишь вера спасет вас – истинно верующие плодитесь и прелюбодействуйте. Да обретете прощение в рефлексии. Сияние блюда для пожертвований.

Швед из головы не выходит. Мне больше нет до него дела, убеждал он себя. Дай мне воды и света, и я разрушу храм. Иисус Христос? Нет, просто лох. Свет, жизнь и любовь. Старик сказал, ему никогда не нравилось мое имя – звучит уж очень по-еврейски. Мать настояла. Я Истина и Свет. Я истина в ноже. Траектория движения брошенного предмета, перпендикулярно земле: по оси игрек 9,8 метра в секунду в квадрате, по оси икс ноль, начальная скорость двадцать пять метров в секунду, начальный угол пятнадцать градусов. Сопротивлением воздуха пренебречь. Допустим, полет предмета прерван столкновением с человеческой головой.

Ты сходишь с ума. Молодой человек, вы заткнули Наукой дыру, оставленную Богом. У матери была обратная проблема: затолкала Бога в дыру, оставленную для… Но тайну она унесла с собой. Предпочла этому миру иной. Небольшой изъян в ее планах – где она в итоге? Только темнота. Если таково небытие.

Он долго сидел так, глядя на проносящиеся мимо деревья, боясь коснуться глаз, чтобы грязь не занести. Давай промой глаза. Снаружи меж тем окончательно стемнело.

Днем позвонил Глен Патаки. Бад, это Глен Патаки, давненько не виделись. Почему бы нам не выпить вечерком у меня на яхте?

Глен на двадцать лет старше Харриса, местный мировой судья, это он в прошлый раз вступился за Билли Поу. Первый человек, с которым Харрис встретился, прибыв в Бьюэлл, – Глен был шефом полиции, когда Харрис служил сержантом. Первый не деловой звонок за восемь или девять месяцев. Едва ли случайно, решил Харрис.

Дорога вела то вверх, то вниз по склонам холмов, среди лесов и полей, внезапно ныряла в овраги, а следом открывались долины, прежде незаметные, вы добирались до высшей точки пути, но по-прежнему не могли охватить взглядом окрестности, земля пряталась в своих собственных складках. И яркая зелень повсюду, низины заболочены.

Хо бросил на стол утреннюю газету с портретом Билли Поу на первой полосе, отличная история, звезда футбола – убийца. Читатели обожают такие истории. К вечеру во всем Бьюэлле, а может, и во всей Долине не найдется человека, который не слышал бы об этом деле.

Спускаясь по длинному склону, он перешел на третью передачу, чтобы тормоза не перегревались. Харрис отлично помнил время, когда до пенсии оставалось десять лет, а сейчас можно начинать обратный отсчет – восемнадцать месяцев. До конца жизни. Он надеялся, что теперь события будут