чистых комбинезонах и толстых шерстяных рубахах, с коробками для ланча в руках, а другие мужчины, в грязной одежде и с закопченными лицами, выходили им навстречу, и их коробки для еды были пусты. Ли помнила, с какой решимостью мать пробиралась сквозь плотную толпу, хотя была маленькой хрупкой тихоней, и как сама она гордилась, что похожа на маму; у нее не было периода подростковой стеснительности и неловкости, ей всегда нравилось быть похожей на маму. Отец никогда не обнимался с мамой на людях. Другие мужчины норовили покрепче облапить своих жен, а он лишь деликатно целовал ее и нежно брал за руку; отец был высоким, светлокожим, с крупным носом и густыми бровями, не красавец, но представительный и притягивавший взгляды, над толпой мужчин он возвышался, как корпуса сталелитейного завода над домами их городка.

Они вернулись домой, Ли помогла отцу выбраться из машины, но, перебираясь с водительского сиденья в свое кресло, он упал, а она не сумела подхватить его: даже постаревший и высохший, он все еще был слишком тяжелый. Упал не сильно, но все равно, толкая кресло по пандусу к дому, она проклинала себя за легкомыслие, за глупости с Поу. Это нечестно по отношению ко всем.

Вечером снаружи донесся странный звук, а потом еще раз, и еще, и она с трудом сообразила, что стучат в парадную дверь. Генри смотрел телевизор у себя в комнате. На миг она подумала, что это Айзек, но, бросившись к двери, сообразила, что Айзек не стал бы стучать. Ли вгляделась в темноту. На крыльце стоял Поу.

Он улыбался, но ее ответная улыбка была сдержанной, и он догадался, что с ней случилась какая-то перемена.

Ли открыла дверь, и Поу сразу же выпалил:

– Мне надо поговорить с твоим братом.

– Подожди, я оденусь.

И больше не было произнесено ни слова, пока они не отошли достаточно далеко от дома, чтобы отец даже случайно не смог их расслышать.

– Айзек ушел вчера утром, – сказала Ли. – Вскоре после тебя. С рюкзаком.

Она наблюдала, как выражение его лица менялось – удивление, потом страх. А потом – она никогда прежде такого не видела – пустота, лицо не выражало вообще ничего.

– Поу?

– Нам надо поговорить, – тихо произнес он. – Но лучше не здесь.

Ли вернулась в дом, заглянула к отцу. Телевизор орал почти на полную громкость.

– “Пайретс” против “Падрес”[22], – сообщил отец. – Если тебе вдруг интересно.

– Мы с Поу поедем покататься, – сказала она.

Он удивленно посмотрел на нее, но кивнул.

Они остановились на парковке у реки, на окраине города. В темноте все здесь казалось огромным, а вот эти пятна жидкой грязи, кажется, когда-то были травой, но, впрочем, Ли не слишком доверяла собственной памяти. Она начала забывать эти места, забывать подробности здешней жизни уже в тот самый момент, как уехала в колледж. Они нашли скамейку, в буграх и застывших потеках после многократных покрасок, уселись.

– Он слышал нас тогда, ночью, – сказала Ли.

– Что он слышал?

– Все.

Поу молчал, и она тоже молча смотрела на темную воду. Ли много раз бывала здесь. Когда-то тут было мило, обычное место свиданий. Они с первым парнем, Бобби Оутсом, приходили сюда купаться нагишом. Однажды она лежала на спине, глядя в небо, а потом оглянулась – а его нет; она нервно озиралась, но Бобби исчез. Все знали, что в реке водовороты, и она нырнула, разыскивая его, но бесполезно – было слишком темно, и она громко закричала, нимало не тревожась, что могут услышать, и разревелась, и поплыла к берегу за помощью. Как вдруг он вынырнул прямо перед ней. Оказывается, просто надолго задержал дыхание. Позже в ту же ночь она переспала с ним, ему было восемнадцать, ей шестнадцать, это был ее первый раз. Да, думала Ли, а потом я его бросила. Хотя бы на это гордости хватило.

– Эй, ты здесь? – окликнул Поу.

– Прости.

– У нас с ним проблемы. Меня сегодня допрашивали, а завтра приедут забирать.

Она уставилась на него – бред какой-то.

– У нас проблемы, – настойчиво повторил он. – У меня и у Айзека.

– Что случилось? – пролепетала она, собственный голос доносился откуда-то издалека.

– Парень, которого нашли около старой вагонной фабрики. В газетах писали, нашли мертвого бродягу.

Живот свело, она прикрыла глаза и оцепенела.

– Это не я.

– Где мой брат? – выдавила она.