Когда толпа немного успокоилась, кровавый праздник под названием Большие Игры, покатился дальше. После первого боя, на песок Арены вышли два одиночки, в одном из которых без труда можно было узнать урукхая, а второй был представителем народа бакиров, к которым красноречивый старичок приписывал и покойного Лотара Душегуба. Вот только самому Призраку показалось, что Лотар также похож на бакира, как сам ведущий игр – на Парона. Могучий Лотар был словно вырубленным из цельного куска гранита исполином, а низкорослый (но, тем не менее, очень крепкий) черноволосый боец с бегающими темными глазками больше всего напоминал наемного убийцу. И оружие у него было под стать – два кривых кинжала, которые порхали в его руках, словно крылья бабочки.

Подвижный, как вода, и быстрый, словно ветер, он с первых мгновений боя стал буквально срезать с урукхая его кожаный доспех, ловко уворачиваясь от тяжелой сабли степного воина. Вскоре на его теле остались одни лохмотья, которые он сорвал с тела единым движением, и юркий бакир принялся уже за живую плоть.

Возможно, и кожа урукхая в скором времени повисла бы такими же лохмотьями, как до этого доспех, но крутившемуся вокруг меднокожего воина убийце хватило всего одной ошибки, чтобы поединок закончился не в его пользу.

Сделав обманный рывок вправо, он хотел резко уйти в противоположную сторону, чтобы эффектно взрезать сухожилия запястий, удерживающих тяжелую саблю, но поскользнулся на липком от крови лоскуте, который совсем недавно был доспехом урукхая. И этого мгновенного замешательства ему хватило для того, чтобы с громким «хек!» поделить бакира на две неравные части.

А потом был небольшой перерыв, во время которого зрители жевали принесенную с собой нехитрую снедь, запивая ее кислым вином, и лениво поглядывали на травлю стаи обычных волков несколькими охотниками, которые прятались за большими деревянными щитами, расстреливая несчастных животных из луков и арбалетов.

Вскоре закончился и перерыв. С Арены убрали трупы волков, привели ее в порядок, разровняв песок, на который тут же вышел ведущий.

– И последний бой в завершении нашего праздника. Я бы даже сказал не бой, а небольшая битва, в которой сойдутся сыны юго-западных степей нумейцы и отродья Пепелища – кровожадные вампиры. Битва закончится лишь тогда, когда последний воин одного из отрядов умрет на этом песке.

Под слитный шум старик удалился, а на Арену стали выходить бойцы.

Первыми показались нумейцы. Одеты они были в стеганые, набитые конским волосом куртки. Голову прикрывал легкий шлем с кольчужной бармицей, а за спиной висел небольшой щит, обтянутый дубленой кожей. На поясах в простых ножнах болтались сабли, похожие на клинки урукхаев, только более легкие. И еще были луки, которые они стали сразу готовить, как только вышли на Арену. Выстроившись в две линии на самом ее краю так, чтобы воины первой не перекрывали сектор стрельбы бойцам из второй, нумейцы наложили на тетиву стрелы и стали ожидать своих противников.

Заскрипел подъемный механизм, железная решетка поползла вверх, и из темного прохода стали появляться «летучие мыши», которым предстояло выдержать, может быть, свой самый главный бой. Ну, может быть, один из самых главных, но уж точно последний, который они проведут на потеху публике.

Закутанные в лохмотья, еле передвигая ноги и поддерживая своих соратников, ваиктаироны стали выходить на песок, сжимая в руках старое ржавое железо, по недосмотру богов называемое оружием. Их лица и тела были измазаны пылью и грязью, чтобы не так был заметен их здоровый вид, а руки дрожали в притворной немощи. И только небольшой кучке разумных среди этого скопища было известно, что на песок вышли совершенные убийцы, полные сил и, что самое главное, холодной ненависти к тем, кто стоял напротив них, и в особенности к тем, кто сидел на трибунах,

– Как играют, стервецы, – восхитилась Катаюн. – Если бы не знала, кто они на самом деле – подумала, что вывели на убой полуживых каторжников.

– Чему ты радуешься? – хмуро сказал Атей, до белизны в костяшках сжав свой посох. – Против них три десятка воинов с луками.

– Согласна, – кивнула она. – Но я склонна верить нашим ушастикам. По их словам, эти нумейцы хороши только конные, но лошадей я не вижу. Если бы они были хоть в половину, как наши «верные», тогда да, стоило бы беспокоиться, но Аршаль говорил, что они не признают строй и это их погубит. Главное выдержать первый залп их луков. Эх, – вздохнула она. – Не хватило одного воина до второй полной боевой звезды, придётся им биться в усеченном составе.

Прикрыв глаза, Призрак только покачал головой, но уверенность, излучаемая «тенью, передалась и ему.

– Все равно не расслабляться. – тихо сказал он. – Если ситуация будет выходить из-под контроля, действуем по моей команде – быстро и решительно.

– Не волнуйся, родитель, – улыбнулась «мышка». – Мы все помним.

В прохладном осеннем воздухе раздался звук труб, тут же смешавшийся с ревом толпы, которая призывала бойцов сойтись в смертельном поединке. Нумейцы вскинули луки в сторону противников и с удивлением увидели, как полуживые оборванцы с хищными улыбками срываются в стремительный рывок, быстро сокращая расстояние между ними. Запоздавший на мгновение слитный выстрел стоил нумейцам выигранного сражения, а вместе с ним и жизней. Двигаясь рваной траекторией, ваиктаироны вломились в первую линию и погрузили свои ржавые железки в плоть первых несчастных.

Несмотря на скорость и необычайную гибкость, не всем «летучим мышам» удалось избежать острых стрел нумейцев. Несколько воинов еле заметно дернулись, принимая в свои тела оперенных убийц. Но, не прекращая бега, они лишь обламывали древки, чтобы через мгновение еще с большей яростью