изобразил поклон, намекая на свою персону. — Каптенармусы и сопровождающие ВИП персон, телохранители. Так что, не уничтожь планету, наш нелепый собеседник, лет, эдак через восемьдесят — сто, Земля бы превратилась в заповедник. Заповедник, который надо было бы, окружать самым высоким забором, что бы, не дай Звезды, чего не вылетело! С проверкой исполнения инструкций, по инструкции!

К общему мнению мы так и не пришли, потому как Летунец, как любой мудрый человек, вздремнувший на «попоиществе», потребовал продолжения банкета, широко распахнув двери своего бара.

Ну, а за закуской, внезапно кончившейся, пришлось отправить самого молодого из орсайского племени — Тирра Р'На.

Разграбив кухню, Тирр прикатил целую машину жратвы и прихватил, на всякий случай, офицерский НЗ, который пошел на ура, к водочке. Даже не разогретый. НЗ, не разогретый, разумеется!

Корабельное утро наступило очень неожиданно и совсем не в том месте, где я мечтал встретить его наступление — в ванне капитанской каюты…

Хорошо, что один.

Хорошо, что не в форме и с запертой дверью.

Плохо, что вода успела остыть, до комнатной, точнее, ванновой, температуры.

Лязгая зубами, вытерся и молнией напялил на себя форму, предчувствуя скандал.

Осторожно приоткрыв дверь, прислушался и, не услышав командного рыка, бочком — бочком, имитируя краба, на цыпочках, двинулся через комнату, к выходу.

Два тела, дрыхнущие в обнимку, под одним одеялом, на присутствие постороннего никак не прореагировали и только оказавшись за дверью, я с облегчением выдохнул — тетка была замужем, да и Летунец, хм, обет безбрачия не давал…

Время, на моих «серебряных», было 09:01, «Гавана», пустая, без экипажа и с половинным набором технических роботов, полусонно висела над Марсом, в окружении отдыхающих товарок, что 17-ть суток, «заносили нам хвост», корректируя малейшее движение и эволюции нашего авианосца.

От каюты капитана, до каюты, которую я делил с Ми-Ко, по прямой, было совсем не далеко — 459 метров. Но это — по прямой. Топая на свой седьмой ярус, без лифтов, отключенных для экономии, да так и не включенных, повсюду замечал странности.

«Гавана», прошедшая модернизацию и «Гавана», до нее — по сути своей, есть два разных корабля.

Наличие у капитана в каюте, славных размеров, джакузи, меня не удивляло. Как говорится — Положение обязывает. Только вот с коридорами «Гаваны», тоже творились какие-то чудеса!

Ладно, был бы я пьяный, начисто…

Вот сейчас, коридор, по которому я иду уже пять минут — судя по схеме, ни разу не кольцевой — снова выводит меня к межэтажному переходу 4–7, из которого я вышел.

Для чистоты эксперимента, я спустился до четвертого яруса и с удивлением уткнулся носом в табличку: «1», обведенную золотым круглешком.

— Что, тоже вляпался? — Печальный голос секуриста, лежащего на диванчике, справа от двери, заставил меня подпрыгнуть вверх, чуть не на полметра. — Устраивайся, майор… Водки, случаем, не захватил?

Кайсан Паргович с удобством развалился на диванчике, подложив под голову, сложенную форменную куртку и тыкал пальцем в сторону диванчика, напротив своего.

— Я, с шести утра, по коридорчикам, пробежался. — Зевнул секурист. — Спать хочу, сил нет. Посторожишь?

Дождавшись моего кивка, Кайсан Паргович отвернулся лицом к переборке, уткнулся носом в обивку дивана и через минуту уже раскатисто захрапел — лежа на боку!

Умеет служба внутренней разведки удивлять, умеет — не отнимешь!

Валяясь на диванчике, мучительно сопротивляясь накатывающей сонливости, позвал Заразу и поставил перед ним задачу — вернуть меня в каюту, любыми путями. Кроме выхода в открытый космос. Без скафандра.

Пока искин торговался с условиями доставки моей тушки, обратил внимание на диван, под секуристом. Светло-зеленая обивка! А подо мной — светло-голубая!

Пока протирал глаза — диван под Кайсаном Парговичем, сменил свой цвет, на светло-голубой.

Понимая, что скорее всего, я еще благополучно дрыхну, без малейшего страха, сомнения или угрызения совести, запустил подушкой…

«Стоять! Откуда — подушка?» — Сознание мгновенно проснулось, изгнав сон из-под свода черепной коробки.

Увы, подушка оказалась всамомделишная и благополучно финишировала на спине секуриста.

Храп прекратился.

Пришлось щипать себя.

Стало больно, а храп возобновился с новой силой.

Так и не решив, сон это или явь, я, со вздохом, слез с диванчика — за подушкой.

Развернувшись — замер, уткнувшись носом в дверь собственной каюты.