Представляя, что произойдет в следующую секунду, я принялся истово материться. Молится меня никто не учил, так что… За неимением гербовой…

От входа донеслись крики и волна жара.

Еще одна такая «плюшка» и от «Гаваны» останутся воспоминания.

Наш противник, видя, что его «подарочек», как-то слабовато пшикнул, решил взять дело в свои руки.

Из подлокотников трона в его руки полетели два клинка.

Я хлопнул ладонью правой руки, по сжатой в кулак левой, скользнув от большого пальца, к локтю.

Оглянулся и увидел тетку, сложившую руки точно в таком — же, жесте.

Голова существа, катилась в нашу сторону, отсеченная собственными клинками.

Арка продолжала полыхать, а в голове билась одна-единственная мысль: «Если это еще не жопа… То я хочу домой!»

Арка полыхала еще семнадцать суток.

За это время, из корабля краснокожего вынесли все, что было не прикручено.

То, что было прикручено — открутили и вынесли, тоже.

То, что было нарисовано — сфотографировали и вырезали вместе со стенами и полом.

Демонтировали монструозного вида, оружейные башни, распилив их и проклиная безголового экзота за то, что створ арки всего десяти метров в высоту, а главный калибр — диаметром в 800 метров — в эту «дырку», не пролазит, хоть его ножовкой, пили!

Много нового услышали мы и о себе.

И, впервые в жизни — хорошего.

Может быть, именно поэтому, когда арка растаяла без следа, дыма, треска и других, впечатляющих эффектов, каперанг Летунец, седой как лунь, зазвал нас в капитанскую каюту, где мы, надрались в зеленые сопли.

Говоря — мы, я имею ввиду трех выживших орсайцев, нас с теткой, секуриста и капитана корабля «Гавана», Летунца, Александра Николаевича, поседевшего от того, что портал, открытый в реакторном блоке оказался стабильным и любой маневр «Гаваны» становился ее последним, маневром.

Все то время, что наука таскала все, до чего дотянется, команда авианосца провела на поверхности Марса, отправленная во внеочередные отпуска.

Запускать реакторы, для маневрирования на орбите было плохой идеей, а «гасить реакторы», учитывая, что мы так и не смогли понять, откуда арка черпает энергию, для своей активности — давила жаба.

Вот и «танцевали» нашу «девушку», два десятка кораблей обеспечения, компенсируя, малейшее движение. А движений было много. От дырки в борту, расковырянной прямо напротив багрового света, каждые 30 минут отлетали челноки, заполненные запчастями, деталями, книгами, биологическими образцами и даже два десятка существ, в клетках, отправились на Венеру.

О том, разумные они или нет — голова пусть болит у ученых.

Нам, с Аленой Иоганновной, повезло больше других.

Оказавшись, у истоков, так сказать, событий, покидать «Гавану» нам запретили, во избежании утечки секретной информации, что, скажу сразу, сделали они совершенно верно. Я, за свой язык, в тот момент, совершенно не ручался.

Ну а после того, как мы на пару с теткой рискнули влезть в портал и запнули голову, на нашу сторону (идея была теткина — ей было лень наклоняться — раз, и пачкать руки — два.), орсайцы и набежавшие на шум и выстрелы, офицеры безопасности, принялись судорожно перекидывать все, до чего дотягивались руки и не развязывались пупки, на нашу сторону.

Явившийся капитан Летунец обматерил нас, за то, что мы не запоминали, откуда и что взяли, обозвал нас варварами и уже через три часа вандализм принял воистину космический масштаб — технические роботы оказались куда быстрее нас.

Еще через пять часов, к кораблю пришвартовался мобильный док, демонтировал часть брони и организовал нам прямое сообщение с транспортными кораблями, расковыряв дырку, прямо напротив арки.

Корабль нашего незадачливого краснокожего друга оказался велик и могуч — 18х12х8 километров, четырнадцать стволов главного калибра, какая-то бандура, длиной в 15 километров и высотой в километр, занимающая весь центр корабля, в качестве двигателя и одновременно — энергетической установки.

На вторые сутки, дырку расширили еще чуть-чуть, демонтировав вспомогательные и резервные, реакторы.