Керранская форма. Керранская речь.

— Держись, племяш… — Ткнула меня под ребра, тетка. — Держись и пойдем знакомится… С «пятой» колонной…

Мне было легко общаться с «Кломана» — это был МОЙ, враг. Он бил меня, я — его. Мы вместе отстреливали излишне быстрых жуков на Зете Дракона, качаясь в одном плотике — мой утонул вместе «Иглой», не успев всплыть — мы были врагами. А кто это?

— Черник. — Представился мужчина, протягивая мне руку.

— Простите. Не могу. — Скривился я. — Может быть — позже…

— Я не удивлен… И где-то даже — восхищен, вашей откровенностью… — Керране, чьими прародителями, на мой взгляд, были суслики, хоть и потеряли шерсть, но вот их глаза, с черными глазными яблоками и тоненьким желтым ободком зрачка — остались прежними.

— Ваш прадед считал, что война, которую мы ведем… Не нужна ни Керране, ни Земле. Через наших общих знакомых, он сумел выйти на нас и предложить свои услуги.

— Под общими знакомыми, Черник имеет в виду…

— Шактийцев. — Невежливо перебил тетку, я. — А услуги… Организация государственного переворота? Посадить на трон нового императора Керраны?

— Керраны нет. — Черник выстрелил в меня таким взглядом, что я пошатнулся, от его осязаемости.

— Так же, как нет Мадины. Или, теперь — Земли.

Мы мерялись взглядами, стоя друг против друга.

Уже понимая, что невиновных — нет, продолжали меряться взглядами.

— Мне очень жаль. — Сдался Черник. — Только, Землю… Это не керрана…

Я замер, переваривая услышанное.

— Это правда, Тим. — Добила меня тетка. — Ракеты, что появились «сами по себе», вот уже год «отлеживались» на базе «Мариф», на 4-й Бете… Они же и числятся там — до сих пор.

— Каждая боеголовка керраны, имеет не только маркировку на корпусе, но и собственный код, что выдается в эфир — для перехвата, в случае мятежа. Код уникальный. — Черник развел руками. — Я не знаю, кто умудрился сдать такое количество ракет…

— Но я могу догадаться, кто их припер — к Земле. — Я растер начавшее гореть, лицо. — Прадед, Алена Иоганновна. Прадед.

— Нет. — Тетка покачала головой. — Зачем ему это?

— Может быть — шантаж? — Секретчик, о котором мы забыли, сгорбившись, сидел на пассажирском месте. — Или, контролируемое, вторжение, например.

— Считаете, что хотел нанести удар, после которого… — Алена покачала головой, отгоняя такую мысль.

— Кто знает? — Секретчик тяжело вздохнул. — Всю вашу семью, с самого начала, никто не мог понять. Все у вас… Чуточку по-другому… Словно… Проклятье, а не дар…

В какой-то момент, я был склонен согласится с Кайсаном Парговичем. В нашей семье, действительно все было не так. Еще ни разу, мужчина, выбравший себе жену, сам, не провел в любви и счастье, больше пяти лет. Женщины, выходили замуж поздно и… Были ли счастливы они?! Не знаю. Глядя на своих отца и мать, мог твердо сказать — нет. Вот и жили мы, не ради близких, а ради дальних. Отсюда и наше образование. И военная служба — тоже отсюда. Потому что в семье — пустота. Все очень красиво, как цианид, в коробке из-под конфет. Яркий фантик. И быстрая смерть.

— Расследование, завершено? — Уставился я на секретчика.

— Да. Через сутки… Официально объявим…

— Сейчас надо. — Щелкнул языком я. — Через сутки, народ будет считать результат фальсификацией. И начнет косить керранцев, задыхаясь от ярости. Может еще и кого из своих, прихватить. Сами знаете, месть — чувство страшное. А у человека слабовольного — единственное. Да и счеты, свести, под шумок… Думаю, тоже найдутся желающие…

— Звезды… Какой же ты… Циник! — Вытолкнула из себя тетка, вздрогнув.

— Нет. Хотя, ты знаешь — да. — Незаметно для самого себя я перешел на «Ты» и с теткой, и секретчиком, и с Черником. — Семья научила. Я и сбежал то… От циничной правды жизни… В яркий купол островов…

— Я бы очень не хотел стать твоим врагом… — Черник поймал мой взгляд и впервые в жизни я смотрел в черные глаза без злости или злорадства. — Простите, мне надо идти.

— Он — предатель. — Пожал я плечами.

— Ты это к чему? — Удивилась Алена.

— К вопросу, почему он не подал руки. — Секретчик криво улыбнулся. — Даже то, что это наш союзник…

— Не меняет его сущности предателя! — Закончил я «Трактат о друзьях и врагах». — А предавший раз — обречен предавать постоянно.

— Увы. Теперь нам с ними — по пути. — Алена Иоганновна печально улыбнулась. — Надолго.