Пока я щелкал клювом, изучая обстановку, дед уже обошел «аэродром» по периметру и занял свое начальственное место.

Пришлось искать место приземления, поближе.

И вот ведь прадед, противный, как все Горен — были ведь два кресла, друг напротив друга, нет же — отделился от народа двумя метрами дерева…

— Устроился? — Прадед перещелкнул не видимыми мне выключателями и кабинет погрузился в полумрак, а на фальшпанелях понеслись вихрем обрывки моих воспоминаний.

Да… Умеет прадед впечатлять, не скрою…

— Прокрутили мои орлы и орлицы, твои воспоминания… — Начал прадед, и кадры замерли, оставив лицо альбиноса. — И пришли к выводу — происходящее сейчас, с Федерацией и нашими союзниками… Есть очень хорошо разработанный и исполняемый план по уничтожению как Земли, так и наших союзников… Вобщем, все по пословице: «Кому война, а кому и мать родна!».

— Это за три часа, успели?! — Насторожился я. — Шустренько…

— Шустренько?! — Взвился прадед. — Им, в клювике всё принесли! Точки над ё расставь… У нас ведь и среди «хабарши», и среди прапорщиков — везде свои, нормальные люди, есть… Только искать надо было не среди нормальных — то! С чем на общий совет приду — боюсь навтыкают так, что не унесу… Прапорщика, твоего, сейчас уже расспрашивают. И полковника, «Росомаху», раскрутим… Как только найдем. Парочку твою, он уже успел заныкать так, что теперь и с волками и с детекторами — не найдешь… Как мои его прозыркали — ума не приложу… Видать давно не порол… За Женьку — спасибо отдельное. Такой аналитик, чуть руки на себя не наложила… Вобщем, внучек… Хоть ты везде и вляпался… Пусть и не по своей воле… Но работать тебе придется. Женьку, будешь видеть по выходным и великим праздникам — учится, будете — глаз не смыкая, рук не покладая и жоп, от стульев — не отрывая!

В приоткрытую дверь вплыла Алена, сопровождая сервировочный столик, заваленный посудой и бутербродами.

При виде всего этого богатства, в желудке призывно заурчало, будто я не только что из-за стола.

— Приятного аппетита, Камилл Францевич, Тамир. — Секретарь ловко поставила на стол перед прадедом кофейник, а мне — целый кувшин почти фиолетового, компота. С плавающими ягодками!

Отхлебнув напитка прямо из кувшина, замер, прислушиваясь, как пойдет.

Пошло хорошо.

Сделав еще глоточек, эдак грамм на двести, поставил кувшин на стол и потянулся за бутербродами, сразу откладывая в сторону те, что с рыбой — для деда.

— Тамир… — Алена осторожно смотрела на меня и переводила взгляд на прадеда. — С вами все хорошо? Компот не слишком… Сладкий?

— Не-а… — Проглотив откусанное и пережеванное, снова приложился к кувшину, запивая жирный привкус копченой колбасы. — Кисленький… Смородиновый?

— Так не честно! — Алена отвернулась и деревянной походкой скрылась за дверью.

— Есть! — Прадед смачно хлопнул в ладоши и потянулся, словно кот. — Попалась, «молодуха»!

— Я всё слышу! — Раздалось в ответ, из системного телефона, стоящего на столе.

— Так для того и сказано! — Прадед словно помолодел, лет так на пятьдесят. — Всё, Аленочка! Слово держать придется… Пакуй вещички, молодайка и шагом марш, на нолёвый уровень!

— Вечером… — Вздохнула Алена и добавила. — А вас, Коржик… Я попрошу задержаться, после беседы с Камиллом Францевичем!

— Кто сказал — Коржик — Алена Иоганновна? — Прадед, совершенно бесцеремонно развалился в кресле и попытался закинуть ноги на стол. Не получилось.

— Камилл Францевич… — Уставился я на своего родственничка, которых, как все знают, мы не выбираем. — Вот это сейчас, что было? Прабабушке, можно будет, рассказать?

— Это был старый спор… — Алена Иоганновна вернулась в кабинет, с еще одним кувшином компота и, между прочим, очень даже вовремя. Компот закончился, а бутерброды — еще нет… — Антонина Леонидовна, в курсе…

— Больше она за тебя заступаться не будет! — Отрезал прадед. — Ей, новую невестку, уму — разуму, учить… Знакомься, кстати… Правнучек мой, Тимур…

— Тимофей, деда… — Поправил, едва не подавившись колбасой.

— Тимофей Горен.

— Матти — Горен, деда. — Пошел я на принцип.

— Да какой ты — Матти! Ты себя в зеркало — видел? Один только шнобель твой, горбатый, чего стоит! Сказано — Горен! Значит — Горен!

— Ах так! — Начал частить я. — Значит, как спор, так Горен… Тамир Коржик, я!

— Старый и малый… — Усмехнулась Алена. — Сп…