медведи и лоси, а Иртыш, вольно несет свои воды, не получая ущерба от человека.

Все ничего, только площадь этого заповедника такая, что выйти из него пешком — надо не меньше месяца. И это при условии — идеальных погодных условий — раз, хорошего проводника — два, подходящей экипировки — три. А было еще и четыре, и пять.

Так что я со вздохом продолжил расшвыривать вещи, в поисках маяка.

Кроме проблемы с маяком, у меня на горизонте была еще одна и очень глобальная: Как быть с Федькой и его дамой сердца?! Сдать их разведке? Отпустить? Учитывая, что я сам — толи в дезертирах, толи в покойниках, числюсь. Могли нас и на анализы спустить. Предварительно закрыв на пятикилометровой глубине лаборатории «Нивельсхайм». Или «Отдела 44», если повезет попасть к флотским. Тогда, ждет нас глубокий и черный космос, без звездочек и спутников!

Безнадега!

Отшвырнув пустой баул, улегся на землю, наплевав на желтые листья, на приближающийся вечер, на сам день, 7 сентября — наплевав.

Раз все валится из рук — значит надо ложиться спать! — Аксиома моего прадеда, неоднократно проверенная в деле… Жаль, что на войне, с «лечь поспать» — проблема.

Федор, видя мое состояние, развернул Летицию ко мне спиной и указал на ближайшие кусты, отправляя за сушняком.

Жестоко он с ней.

Закинув руки за голову, вертел так и так свои дела.

Все как обычно, то есть — через пятую точку.

А значит — все привычно и понятно.

Со вздохом собрал свои кости и принялся искать потерянную железяку по второму кругу, совершенно, будучи уверенным, что маяк я не найду.

Через пару минут, радостный вопль Летиции, возвестил о том, что наши проблемы только начинаются — в кустах, девушка наткнулась на целую поляну грибов.

В центре которой, из земли торчал купол туристической, 20-ти местной, палатки.

Выгоревшей на солнце и омытой дождями.

С дырой, прожженной тяжелым армейским излучателем, которому на планете, делать просто нечего.

В куполе все было на своих местах: кости на двухъярусных кроватях, укрытые сморщившимися от жара походными одеялами, выпотрошенные вещмешки, с валяющимися под ногами шмотками, разбитая аппаратура, на которой кто-то прыгал, оставляя следы подошв, своей рубчатой обуви.

На нижних кроватях по — пировали звери, на верхних — насекомые.

Летиция, крепкая девчонка, проводила осмотр вместе с нами, не взирая, на кости и прочие мелочи.

К их счастью, наша находка застоялась лет на пять — семь и животные с насекомыми, вычистили костяки добела. Выстрел тяжелого армейского излучателя, весом под семьдесят килограмм, убивает мгновенно, все живое в радиусе 25 метров, оставляя на лицах — страшную посмертную маску — боль длится мгновение, но след оставляет — навечно. Ну, или пока не поработает время. С «навечно», это я погорячился.

Первую находку, сделала именно Летиция, нашедшая под кроватью записную книжку — ежедневник.

Следом находки посыпались, как из рога изобилия и я понял — если нас найдут — мы сядем. Или, скорее всего, сгинем так же, как эта компания юннатов-экологов.

Жить захотелось — жутко!

Собрав все свои находки, выбрались под заходящее солнышко и принялись их изучать.

Экспедиция Энны Вайн, 49 лет, гражданство Германии — Франции, доктора биологических наук, отправилась на Алтай, считать популяцию медведей! Попутно — составляя карту месторождений и отмечая заброшенные города и поселки.

Я так и не понял — на фига? — если все это есть на картах?! Или они посчитали, что за 300 лет, успели появиться новые заброшенные города и новые, неисследованные месторождения?!

Жуть! Как правительство им разрешило?!

Первый же медведь, встреченный группой из семи женщин и пяти, сопровождающих их, мужчин, напугал их до мокрых штанов и применения огнестрела, в качестве самообороны. По записи, сделанной одной из женщин, мясо медведя очень даже вкусное.

Всего экспедиция успела провести в поле 36 дней, потеряв при этом, одного мужчину. В ночь с четвертого, на пятое июля 2389 года, экспедиция прекратила своё существование, в полном составе угодив на тот свет.

— Вопросов, больше чем ответов! — Вздохнул Федор, перелистывая страницы ежедневника. — Как, за семь лет, остались целыми бумажные страницы?!

— Они не бумажные. — Усмехнулся я. — Тонкий пластик — подарок одного из наших, «друзей». Бумага, слишком дорогое удовольствие. Земле, от человеческого присутствия надо отдыхать лет пятьсот, а прошло только пятьдесят.

Спрятавшись под развесистыми лапами елей и с удобством расположившись на своих баулах, мы перекусывали.