Откашлявшись, вежливо поздоровался с очумительной парочкой существ, оживленно болтающих на дикой смеси английского, немецкого и русских языков.

— Хомо! А ты — Сапиенс? — Поинтересовался муравей, внимательно обходя вокруг меня. — Или?

— Вообще-то — сапиенс. Только экзотикус. — Увы, мое знание латыни, заканчивалось, совершенно стремительными темпами.

Как и терпение.

— Круто. — Фыпар зевнул, обнажая два ряда мелких и острых зубов, почему то слабо светящихся. — Может, мы и домой попадем… Как думаешь, Тарлетта?

— Размечтался. — Фыркнула Тарлетта. — Сперва надо в рубку попасть. Координаты ввести. Систему — прозвонить.

— Систему-то, чего звонить? — Фыпар пожал плечами. — Каждые трое суток, звоним.

— Положено! — Отрезала Тарлетта. — Или думаешь, правила писаны, чтобы их нарушать?!

— Свет с тобой, любимая моя! — Замахал рукой коротышка. — Хватит, уже раз нарушили!

— Вот то-то и оно… — В голосе Тарлетты прозвучала такая боль, что терпение тут же, мухой, вернулось назад.

— Год какой? — Внезапно обратился ко мне Фыпар и пригладил свой ирокез, который вдруг, не с того, не с сего, принялся наливаться кровью и вставать дыбом.

— Рождения?! — Не понял я.

— Нет, млятт, смерти! — Расхохоталась Тарлетта. — На календаре, какой год?

— С утра 2396, был, август, 11 число…

— У-у-у, неруси! — Ругнулся Фыпар. — Вечно… Даже год сказать толком не могут!

— Ой, блин, а ты такой русский! — Вырвалось у меня. — В зеркало давно смотрелся, Русский Человек?

Фыпар и Тарлетта переглянулись и от хохота легли на пол.

Если видеть, как катается от смеха, человекоподобное существо, это нормально, то, вот как катается от смеха гигантский муравей — страшно!

— Если ты здесь задержишься более чем на 72 часа — тоже начнешь меняться! — Обрадовала меня Тарлетта, отсмеявшись. — Здесь, мутаген, особый…

— Ага, — согласно качнул головой Фыпар. — Если отсюда, в чистую зону выбраться — за десять дней в форму придешь.

— Уже кто-то выбрался? — Во мне проснулся контра и начал подшпиливать, под пятую точку.

— «Кроты», умудрились. Только, «фортулата» надолго там не задержалась. Они, как зарылись, так она и снова в небо дунула, зараза полосатая. — Тарлетта подогнула все свои лапки и улеглась на хитиновое пузо.

Фыпар, с удовольствием растянулся рядом.

— И, чего разлеглись? — Наехал я на эту парочку, нагло валявшуюся на полу. — Сами сказали — времени мало. Ведите, куда надо. Не с руки мне…

— Я же говорю — крутой Перец нам свалился! — Толкнул кулаком в бок свою подружку, Фыпар. — Еще не проклюнулся, а уже командует! Как думаешь, кого нам фортулата подкинула?

— И думать нечего — военный. — В ангаре появилась, пройдя сквозь возникшее из ниоткуда, зеркало, молодая девушка.

Рыжая.

Длинноухая.

И с хвостом!

Но — очень миленькая.

— Военный, да еще и разведка! — Девушка замерла напротив меня и уставилась мне в глаза своими карими глазищами, пытаясь пробиться под защиту. — Разведка, да еще и не простая, разведка… В мои годы — таких называли «кровавой гэбнёй».

— А в мои — за это били морду! — Предупредил я, начиная веселиться от всей души. — Ты, с какого года?

— На брудершафт, вроде, не пили… — Сморщилась длинноухая. — Да и не представили нас…

— Меня зовут Тамир Коржик из 2396-го. — Представился я.

— Федор Партан, 2115.

— Летиция Тарагша, оттуда же.

— Диана Стрим, 2403.

Я открыл и закрыл рот.

Судя по заявлениям моих собеседников — дела с «вишенкой», совсем не простые!

— Война закончилась? — Задал я самый первый вопрос, едва Диана назвала дату своего прибытия.

— У нас, — Диана подчеркнула слово «нас» такой интонацией, что мне стало стыдно. — Война и не начиналась. После Второй Мировой, других войн и