Не знаю, чего они вечно так на меня злятся. Радовались бы, что я здесь и могу объяснить им, почему их идеи такие идиотские.

– В понедельник пятого ноября у нас после уроков встреча с директором и инспекторами, – сказала Клэр. – Обычно такое бывает, когда хотят ввести новые правила по кампусу.

– Мой брат на такую однажды ходил, когда был в ученическом совете, – сказал Джастин. – Как раз тогда прозрачные рюкзаки запретили.

– Если мы будем молча слушать и улыбаться, все должно пройти хорошо, – сказала Клэр.

Все дружно повернулись и недобро воззрились на меня.

– Я буду паинькой, – клятвенно пообещал я. Эх, ну что за неблагодарная публика.

В общем, после уроков я сидел за компьютером в классе журналистики (начал заранее перепечатывать работы), когда вошел Дуэйн. Тут же завоняло, как на концерте Боба Марли. Серьезно, от Дуэйна исходят такие испарения, что мне начинает казаться, будто его тело само их вырабатывает.

– Чува-а-а-ак, – обратился он ко мне, до неприличия затянув короткое словечко.

– Да-а-а-а? – отозвался я, передразнивая его.

– Я написал, – сказал он. – Написал для тебя! – Дуэйн так щурил глаза, что казалось, он спит на ходу. Он отдал мне какое-то наркоманское эссе.

– Спасибо, Дуэйн, – поблагодарил я. Даже бумага пахла травкой.

– Не за что, чувак. Спасибо, что развел меня на эту шнягу, – сказал он. – Я даже как-то затащился.

– Чего-чего? – переспросил я. Не знаю даже, зачем я пытался добиться толка от этого укурка.

– Ты прям глаза мне раскрыл, – продолжал Дуэйн с закрытыми глазами. – Вся эта писательская фигня, оказывается, клевая. Ну реально, когда вообще в школе нам доводится что-нибудь написать, понимаешь, да?

Я попытался осознать слова Дуэйна. Он издевается, что ли?

– Даже не знаю, может, в классе журналистики? – спросил я. – Я целый год пытался заставить тебя написать хоть что-нибудь.

– А, ну да, – согласился Дуэйн. – Я, наверно, это никогда писательством и не считал. В писатели ж так просто не запишешься. – Он истерически расхохотался. – Понял, да? Совсем как у тебя на платформе было! В общем, чувак, спасибо, это просто кайф.

– Ну, – сказал я. – Если тебе так в кайф писать, попробуй на досуге еще и почитать.

– Читать? – удивился Дуэйн. – Читать я как-то не особо люблю.

– Догадываюсь, – сказал я. – Но знаешь ли ты разницу между читательством и чтением?

– А она есть? – У Дуэйна даже глаза приоткрылись.

– О да. – Я совсем его запутал. – Попробуй. Всякий может прочитать книгу, но прочесть ее могут очень немногие. Написать автор может вот это, а иметь в виду вон то. Понимаешь?

– Чувак, я офигеваю, никогда раньше не задумывался об этом. – Дуэйн так яростно потер лоб, что я испугался, не сотрет ли он его совсем. – Я пойду в библиотеку и возьму там книжек напрокат. У них же тут библиотека есть?

– Есть, – ответил я. – И, кстати, просто чтобы ты знал, на свете есть куча способов сбежать от реальности, если ты этого хочешь. Здоровых способов. И большинство из них твоим извилинам никак не повредят.

Дуэйн секунду тупо смотрел в одну точку – либо задумался над моими словами, либо получил от корабля-носителя сигнал о том, что пора возвращаться на родную планету.

– Круто, приятель, увидимся еще, – сказал Дуэйн и вышел. Точнее, сначала он врезался в стену, а потом вышел. Ослина. И почему у меня такое чувство, что когда-нибудь он будет баллотироваться в президенты?

До сих пор воняет, как в доме у Чича и Чонга. По-моему, у меня уже голова болит. И чего это мне вдруг так есть захотелось? За вафельный брикетик сейчас убил бы кого-нибудь.

На этой неделе я мучился с Мелери. Она очень хочет напечататься в журнале, но никак не может написать рассказ сама. Поэтому каждый день после уроков мы с ней сидели в классе журналистики и думали, что делать.