— Не знаю. Просто даю вам информацию для размышлений. И прошу, чтобы вы или кто-нибудь другой попробовали объяснить мне, что происходит. И там, в Подлесном, и здесь, со мной.

Ничего особенного, впрочем, не происходило. За исключением того, что села Подлесного не было на карте Житомирской области. Сколько ни высматривал Шамрай эту точку на стыке Народичского и Овручского районов, найти ничего не удавалось. Интернет, вечная палочка-выручалочка, тоже ничего не мог подсказать. Поисковая система выдала множество населенных пунктов с таким названием, в том числе один на Житомирщине, да только на другом конце области.

Виктор не отчаивался. Да и с чего бы, собственно? Во-первых, карты, с которыми он сверялся, были совершенно новыми. Если маленькое село Подлесное оказалось в зоне отчуждения и в экстренном порядке было эвакуировано, на современных картах не имеет смысла его даже искать. Несмотря на то что, по словам Тамары Томилиной, там еще доживают свой век какие-то старики. А во-вторых, факт отсутствия Подлесного на карте вполне укладывался в формат их газеты. Ведь даже при самом горячем желании проверить правдивость публикации об аномальной зоне обычные граждане не смогут: не фиг им заморачиваться такими глупостями…

В активе у Шамрая была девушка, ощущавшая странный зов из аномальной зоны — из того места, где она должна была появиться на свет и с которым она таким странным образом связана. На первый взгляд — чистейший бред. Но если присмотреться, да еще и прислушаться, мог бы выйти недурной сюжет для очередной серии «Секретных материалов» или «Медиума»[2]. А это значит, он будет полностью переварен постоянными читателями «Необычных фактов». Тем более что Тома Томилина готова обнародовать свое полное имя и позволила себя сфотографировать. Редакционный фотограф тут же воспользовался этим разрешением, и Шамрай отпустил девушку, пообещав лично все проверить на месте. Провести, как теперь выражаются, «журналистское расследование».

Из того, что наговорила Тамара, могла выйти разве что страничка текста. Остальное Шамраю предстояло добирать на месте, то есть выехав в эту самую аномальную зону. Если села нет на карте, это не значит, что его нет и в природе. И если в указанном девушкой районе постоянно дежурят спецотряды милиции, разыскать это Подлесное — вопрос техники.

Придя к такому выводу, Шамрай неожиданно огорчился: слишком элементарно и как-то тривиально все складывалось. Дальше он планировал действовать по давно отработанной схеме: позвонить знакомому геологу, профессору Максиму Ивановичу Горбатько, который уже несколько лет бескорыстно сотрудничал с «Необычными фактами» только ради того, чтобы раз в несколько месяцев выступить на страницах газеты в качестве авторитетного эксперта. Они усядутся в редакционную машину, прокатятся в район Подлесного и разыщут это Богом забытое место. Профессор Горбатько займется там биолокацией[3], определит, где находятся геопатогенные зоны[4], а фотограф Жора увековечит его за этим действом.

Репортаж из аномальной зоны. Комментарий профессора. Несколько фотографий. Начало статьи на первой полосе, продолжение — на шестой или восьмой. И все, дело сделано, как сказал однажды старому алкашу Билли Бонсу слепой пират по имени Пью[5].

А раз так, можно отправляться пить кофе.

В холле офисного здания, где редакция арендовала помещение, стоял кофейный автомат. Спускаясь с третьего этажа на первый, Виктор по пути заглянул к начальству, чтобы заявить тему об аномальной зоне и по-быстрому согласовать командировку прямо на завтра. Потом «заказал» в автомате двойной эспрессо, дождался, пока кофе будет готов, и вышел на улицу, чтобы выпить его на свежем воздухе.

Оригинальные мысли давно не возникали в голове журналиста. С тех времен, о которых он старался не вспоминать. Тем не менее история, эпилогом которой стал переход Виктора на работу в «Необычные факты» и почти полный сознательный отказ от проблем реального мира, все равно преследовала его и напоминала о себе. Особенно по ночам, когда он маялся бессонницей и пересматривал всякую хренотень на ночных телеканалах: ничего больше не воспринималось. Правда, чем дальше в прошлое уходила эта история, тем менее остро Шамрай воспринимал все то, через что ему довелось пройти из-за собственной дурости и самоуверенности. Однако он давно уже понял простую вещь: его рана — из тех, что заживают годами или не заживают вообще.

Поймав себя на мысли, что думает о том, о чем запретил себе думать, Шамрай одним глотком допил кофе, метнул пластиковый стаканчик в урну и решительно вернулся в свой кабинет, чтобы немедленно загрузить себя чем-нибудь не слишком приятным, но полезным. Например, подобрать хотя бы пунктирную информацию о Народичском и Овручском районах.

Итак, что там у нас?.. Ага… В Народичах и округе даже до Чернобыля проживало не так уж много народу. А после апреля 1986 года осталось и того меньше — около десяти тысяч человек. И это по официальным данным. То есть за двадцать с лишним лет численность населения района сократилась более чем вдвое. Теперь там далеко не на каждом квадратном километре встретишь живого человека.

Соседний Овручский район с центром в древнем, упомянутом чуть ли не в «Повести временных лет» Овруче, хоть географически и находился рядом,