владеет. Теща моя вашу газетку того… Интересуется, короче.

Шамрай вышел из машины, размял занемевшие от почти часовой поездки ноги. Старший лейтенант по-прежнему стоял на месте, не проявляя особого любопытства, но и без враждебности, следил за желающими пересечь границу зоны отчуждения. Виктор не стал медлить — шагнул к Пузырю, протянул руку. Пожатие старшего лейтенанта оказалось коротким, но крепким.

— В общем, мы тут собрались, командир, немножко поработать на вашу тещу. Ищем село Подлесное. Знаете такое?

Милиционер отвел взгляд, некоторое время смотрел на деревья лесопосадки, листья на которых были уже не желтыми, а буро-серыми, потом снова пожевал губами. Виктор, предвидевший такую реакцию, вытащил из кармана куртки сложенную вчетверо карту. Тем временем из машины выбрался Гриша, тоже намереваясь принять участие в разговоре. Старший лейтенант мгновенно зафиксировал, что водитель приближается к нему со спины, и сделал шаг назад, оказавшись лицом к обоим. Этот маневр не укрылся от Шамрая.

— Как служба?

— Служба как служба, — ответил Пузырь, переводя взгляд с Виктора на водителя. — А вам, мужики, что там понадобилось?

— Значит, знаете, где это? — уцепился за его слова Шамрай.

— Приблизительно, — кивнул милиционер. — Только от этого Подлесного даже таблички на въезде уже не осталось. И спрячь свою карту, все равно там его нет.

— Так и я о том же. — Шамрай запихнул карту обратно в карман. — Кто еще и поможет, если не доблестные органы…

— Слушай, не грузи, уши пухнут, — поморщился Пузырь. — Лучше объясни, что вам там понадобилось. Людей в Подлесном уже давно нет. Лет семь прошло, как последняя бабулька ласты склеила. А ваши друзья из одной мутной газетки, между прочим, написали: мол, в зоне отчуждения регулярно находят трупы пожилых людей! Начальство нам за это пистон вставило по самое не хочу. Люди до сих пор помнят.

Гриша хохотнул.

— Смешно, что ли? — набычился Пузырь.

— Ничего смешного, — поспешно заверил старшего лейтенанта Шамрай. — Нам трупы ни к чему, командир. Хотим просто проехаться в те места, сделать пару снимков для газеты, взглянуть, что и как. Требуется спецразрешение?

Пузырь снова пожевал губами.

— Да не надо никакого разрешения, мужики. Просто не на что там смотреть. Хаты, которые вот-вот завалятся, дорога ни к черту, все мертвое, и вообще стремно, если уж по-честному. Туда даже браконьеры не ходят.

— И что — много их? — снова встрял Гриша.

— Попадаются. Там же дичи навалом, вот дядьки с ружьями и шастают. В принципе, это запрещено. Даже не сам по себе отстрел, а охота в местах, откуда жителей выселили.

— Мародеров тоже ловите? — развил тему Шамрай.

— В Подлесном ловить некого. Там уже все, что смогли, украли. А в других селах этой публики хватает. Люди в последнее время, особенно с прошлой весны, будто сдурели: бросают дома, берут с собой только то, что могут на себе унести или в багажник «Жигуля» затолкать, и вперед, счастья искать. Дома же здесь не продать — зона гарантированного добровольного отселения, или как там ее… Тут недалеко, километров десять по прямой, — милиционер кивнул куда-то за лес, — Никита жил, трактористом работал. Ему лет пятьдесят было, или около того. Алкаш — какого лысого ему тут торчать? Ну так он за свою хату двести баксов просил. Разве ж такое бывает?

Шамрай и водитель синхронно покачали головами.

— Ну вот, а было. Один наш сержант — правда, из другой смены — не удержался: принес двести зеленью, сунул Никите. Еще и нотариуса где-то нашел, в один прием куплю-продажу оформили. А потом сержант очухался и теперь в полном шоке: сам не знает, с какого бодуна он эту хату прикупил.

— А Никита что? — поинтересовался Гриша.

— А что Никита? Двести баксов пропил, перебрался в одну из отселенных хат и там бомжевал. Это летом было, потом осень, к зиме дело пошло. Начали наши его гонять, чтоб огонь не жег. Он же как грелся: одну хату мало-помалу на дрова разбирает, в другой кострище разводит. В общем, доигрался Никита: как раз на прошлое Рождество неизвестно где самогону нашел, надрался и сгорел вместе с хатой. Вот такая история, — вздохнул Пузырь. — А ваше Подлесное уже и бомжей не интересует.

— Так мы доедем туда или нет? — спросил Шамрай.

Пузырь снова вздохнул и в очередной раз пожевал пухлыми губами.

— Держитесь вот так. — Он указал прямо перед собой.

Потом подумал и вытащил из планшета собственную карту, армейскую километровку. Повернулся к «Шкоде», разложил карту на капоте. Шамрай и Гриша склонились над ней с двух сторон. Толстый палец старшего лейтенанта ткнул в какую-то точку.

— Мы здесь, — пояснил Пузырь. — Вот это — Народичи, туда — на Овруч. Значит, вам надо сюда. — Палец пополз по карте. — Километров двадцать по асфальту, потом поворот направо, на грунтовку. Она ничего, нормальная, пока еще не раскисла.