не трогало. Брайар с отвращением отвернулась, радуясь уже тому, что хотя бы Каллаган лишен возможности участвовать в этом ужасе. Она снова перевела взгляд на заключенного, державшего в руке пистолет.

Гронски силой усадил доктора Уокера на одну из коек. Врач тут же согнулся пополам, обхватив руками ребра, и Брайар с испугом подумала, что его серьезно покалечили.

Второй заключенный, Притчард, выпотрошил ремень Мерфи. Еле слышный стон охранника свидетельствовал о том, что он не убит, и Брайар возблагодарила за это Создателя. Впрочем, она тут же поняла, что без медицинской помощи жить ему осталось недолго. Лужа крови, в которой лежал Мерфи, напоминала густой темный сироп.

Доктор Уокер, видимо, тоже думал о нем. Он поднял голову и показал на охранника.

– Он умрет, – еле слышно просипел врач. – Позвольте мне о нем позабо…

– Ты думаешь, меня волнует смерть этого борова? – оборвал его Гронски. – Может, лучше сразу его пристрелить? Избавить от страданий?

– Если вы его убьете, это вам с рук не сойдет, – предостерег заключенного Джосая, поднимая руки ладонями вперед, как будто пытаясь усмирить дикое животное. Впрочем, так оно и было.

– Ты думаешь, мне не насрать? У меня пожизненный срок! Мне отсюда все равно никогда не выйти.

Повисла тяжелая пауза. Тишину нарушало лишь тихое свистящее дыхание доктора Уокера и еле слышное бульканье, доносившееся оттуда, где лежал истекающий кровью Мерфи.

– И как долго, по-вашему, вы сможете нас здесь держать? – на удивление спокойным голосом спросил Джосая. – Все равно медпункт скоро возьмут штурмом.

Гронски пожал плечами:

– Плевать. Во всяком случае, пока мы тут, нам есть чем развлечься.

Он перевел взгляд на Брайар, и девушка похолодела от ужаса.

Джосая стиснул пальцами ее бедро, продолжая удерживать у себя за спиной.

– Нет.

Он произнес одно-единственное слово, но таким тоном, что Гронски все понял. Его потное лицо расплылось в ухмылке. Было ясно, что он не откажется от своих намерений.

Гронски переглянулся с Притчардом. Тот хохотнул и потер пальцем переносицу, глядя на Брайар, съежившуюся за спиной Джосаи.

Девушку затошнило от ужаса. Она знала, что еще немного – и ее вырвет. Внутри у Брайар что-то оборвалось, когда она поняла, что этим людям и в самом деле нечего терять. Они не боялись последствий и были готовы на все.

И ее отказ не имел никакого значения.

Джосая обернулся и посмотрел на нее. Девушку потрясло отчаяние, отразившееся в темной глубине его глаз. Она вдруг почувствовала себя одинокой. Похоже, Джосая считал ситуацию безнадежной. Как будто ей не стоило рассчитывать на спасение.

И тут он совершенно беззвучно произнес слово, предназначенное лишь для ее ушей:

– Беги!

Брайар знала, что ей ни за что не добежать до двери. Но отчаяние в глазах Джосаи и тяжесть внизу живота подсказали ей, что она должна попытаться. Это был ее единственный шанс.

Девушка сорвалась с места и помчалась, размахивая руками и громко стуча подошвами туфель по цементному полу. Она молилась о том, чтобы успеть хотя бы распахнуть дверь, прежде чем в нее вцепится один из заключенных, или, хуже того, прежде чем в ее тело вопьется пуля.

За спиной Брайар послышались звуки борьбы. Только не Джосая… Только бы ему ничего не сделали. Но медлить и оглядываться не было времени. Джосая подарил ей этот шанс, и она не должна его упустить.

Брайар была уже у двери, когда чья-то рука схватила ее за волосы и вернула назад. Девушку обожгла мучительная боль. Брайар вскрикнула – она была уверена в том, что с нее сняли скальп.

Гронски прижал ее к себе одной рукой, другой продолжая удерживать за волосы. Через его плечо Брайар увидела Джосаю, который дрался с Притчардом. Несколько ударов в живот, удар в лицо, и медбрат упал на пол.

– Пожалуйста, пожалуйста! – с мольбой восклицала девушка, не узнавая собственного голоса. Он доносился откуда-то издалека. Как будто принадлежал кому-то другому. Ее матери.