возвышалось несколько плакатов с транспарантами. Под пеной шли участники шествия, немного – человек пятьдесят. Из-за близкой дистанции медузы контактировали тонкими отростками и все больше походили на нейронную сеть. От массы отделился индивидуум, видимо, лидер. Процессы передачи в щупальцах его паразита были значительно интенсивнее. Человек забрался на небольшое возвышение и начал что-то говорить, жестикулируя руками. В толпе закивали. Лидер спустился с импровизированной трибуны и влился в аналог нейронной сети. Масса поплыла через площадь и пропала в складках пространства.

– А если они соберутся на стадионе?

– Пиршество, море эмоций. А если паразиту удастся разжечь адреналиновый голод…

– Что же, эмоции – это зло? – возразил Ян, снимая перчатку и направляясь к мужчине, который читал газету, – а активная умственная деятельность также просто корм?

– Не знаю. Такое вижу в первый раз, – ответил Марк.

Хозяин Замка постучал когтем по голове читателя, потом наркомана и, наконец, по медузе. Здесь звук был и сильно напоминал…

– Блистер! Вот на что похоже.

– Кто? – снова не понял Пуфф.

– Так товар упаковывают, все видно, а добраться – не получится. Можно только когтями поцарапать.

– А если… Начал котище.

– Дадут по лапам и заставят заплатить!

– Тогда пойдемте дальше, – Пуфф зачем-то спрятал лапы за спину.

– Это какая-то неестественная прослойка между плоскостями, типа, миры разные, переход квантовый, в смысле неделимый, а мы в нем бродим, твари без проблем присасываются – чушь какая-то.

– Марк, эта чушь прямо перед нами. Хорошо, что мы не на месте сражения или еще чего-нибудь похуже, например, в тюрьме. Похоже, эта часть вполне естественна. Почему могут быть компьютерные вирусы, в смысле – самоорганизовывающиеся программы, и не может быть структур-паразитов в среде высшей нервной деятельности? Информационная среда, носители и потоки данных значительно примитивнее, чем даже у животных и тем более чем у высокоорганизованных существ.

– Ага, а организовали их эти насекомые, – не удержался Пуфф.

– Да уж, весело.

– Достань лучше цепь, хотя я сомневаюсь, что здесь компас работает.

Маятник начал раскачиваться и описал конус. Все попытки сбить колебательный процесс неизменно возвращали цепочку к круговому вращению.

– Куда теперь?

– Пошли на свет, – снова предложил котище.

– Аналогия для нашего положения, один из вариантов, частично поясняющий одну грань бриллианта, похожа на отвесный обрыв. Наверху живут, внизу живут… Если падают – то все. Мы как тараканы ползаем по стене и не в курсе про остальное.

– Не согласен, Ян, какой же это бриллиант?!

– На бриллиант непохоже, – согласился Пуфф, – одна радость, как выразился шеф – «другая плоскость мира».

Людские образы становились все бледнее, а медузы плавно превратились в серых овальных мокриц разного размера, от двадцати сантиметров до семидесяти. Впереди простиралась равнина, по которой до самого горизонта копошились эти сухопутные равноногие ракообразные. Одно попыталось забраться по лапе Пуффа.

– Теперь ни одной радости, лишь гадости, – мрачно произнес котище, пнув насекомое, – ну, штурман? Куда нам по этой плоскости бытия плыть?

– Что же они едят?

– А разве неясно? – Ян показал рукой назад.

– Какая разница, ученый ты наш? Все демоны такие зануды?

– А ты чего разворчался? – удивился Марк, доставая цепь.

Маятник указывал вперед, в светлое марево.

– Какая гадость, – опять проворчал Пуфф, отпихивая очередное насекомое, – Шеф, придумайте что-нибудь!

Ян прикрыл глаза и попытался сосредоточиться. Ничего необычного в тонком мире домена не обнаружилось. Сомнений, что это домен, больше не оставалось. Здесь не было никаких бурлящих потоков энергии, ни медуз. Пустая равнина с сужающимся в небе и снова расширяющимся образованием, похожим на песочные часы. Угадать, во что переходит эта конструкция, не получилось, единственное, под ногами присутствовала система, очень похожая на корневую.

– А там пусто. Этих нет вообще…

– Зато здесь полно, ну, босс…