— Какая? — Отхлебнул орчук квас. Оказался напиток не таким уж и поганым.

— Слежка.

— А ежели Черный не пройдет сегодня?

— Будем дежурить несколько дней.

— Тю… — сник Мих.

— Не такой ты службу представлял?

— Не такой, — согласился Мих, — а ежели Черный вовсе не пройдет здесь? Вдруг он случайно здесь был, по недоразумению?

— Возможно, но маловероятно. Ярослав видел Черного пешим на Краснокаменке. Был бы по делу, взял экипаж. Следовательно, — Витольд Львович поднял палец вверх, — скорее всего, он обитает где-то в этом районе.

— Что же, увидим его да схватим? В прошлый раз ускользнул, быстрый черт.

— В прошлый раз я невидимость использовал, оттого в бою реакция и ослабла. Теперь таких поблажек делать не буду.

— Ну что ж, господин, тогда будем ждать.

И потянулось густым киселем время. Сквозь вымытое окно теперь было видно каждого проходившего мимо, но орчук, не шибко занимался слежкой. Тем паче Витольд Львович от Краснокаменки глаз не отводил. Ближе к вечеру даже отобедали. Трактирщик слукавил, еда оказалась вкусная: и борщ, и рыба, и капуста квашенная, поданная с мясом. Только потом, по коротким разговорам между хозяином и половым, понял орчук, что за яствами бегали в то самое «Интересное место», куда и хотели их спровадить.

Народу прибавилось, хотя публика по большей части не поменялась. Шмыгнуло несколько подозрительных личностей, но те, увидев орчука и Меркулова, поспешили покинуть трактир. Оно и понятно, на Краснокаменке, да еще в таком дрянном месте, только глупец мог поверить, что хозяин живет исключительно законными способами. Кислое выражение трактирщика, изредка бросавшего на них неодобрительный взгляд, лишь убеждало Миха в правильности его догадок.

А меж тем и ночь подобралась. Фонари на Краснокаменке, конечно, были, но расставлены в редком порядке да зажигались через один, поэтому света от них ожидать не приходилось. Витольд Львович, понявший, что из освещенного трактира наблюдать за темной улицей несподручно, подозвал хозяина и вкрадчиво, как своему, сказал.

— Комната нам нужна.

— Дело ваше, — укоризненно посмотрел сначала на Миха, потом на Меркулова трактирщик, — но для таких вещей увеселительные дома есть.

— Ах ты, вошь подзаборная, ты чего там в голове себе удумал? — Грозно поинтересовался орчук.

— Нет, нам нужна небольшая комнатка, для отдыха, но чтобы окна непременно выходили на улицу.

— Ну так я меблированные комнаты не сдаю, другим зарабатываю, — развел руками хозяин.

— Заметил, скупкой краденого, — кивнул Меркулов.

— Да что вы, Вввваше благородие такое ггговорите, — стал, заикаясь, открещиваться трактирщик, однако в лице поменялся.

— Видел я тут, как заходила парочка с мешками, вроде, перехожие. Они тебя знают, ты их знаешь, я такое по глазам читать умею. Да только меня увидели и заторопились убраться.

— Что вы говорите такое, — все отпирался хозяин.

— Думаю, приведи сюда людей с моего ведомства, а не того околоточного, который тебе так развернуться дал, то много интересного найти можно. Так что, навестить тебя еще раз или…

— Или что? — Ухватился за единственный возможный шанс трактирщик.

— Или комнату давай нам.

— Сейчас же исполним, приберем чуток и исполним.

Трактирщик засуетился, оттащил полового в сторону, сердито ему что-то наказывая. Потом махнул рукой и бодро, слишком бодро для такого хряка, умчался наверх.

— Как вы двоих-то заметили, — удивился Мих, — я думал, что вы все время в окошко смотрели.

— Так с улицы и заметил. Потом лишь искоса на мгновение повернулся, только не всем телом.

— Ну так надо супостата теперь в острог.

— Экий ты быстрый, — усмехнулся Меркулов, — а Черного кто караулить станет? Нет, у нас дело важности намного большей, чем клопов по углам ногтями щелкать. В Славии многие воруют, за всеми гоняться жизни не хватит. Пока ментальность в народе не поменяется, так и будет. Уберешь этого, появится другой. Может, хуже. Трактирщик же теперь еще с месяц осторожничать станет, да и случится что на Краснокаменке, мы знаем, кого спросить о том можно. Что ж они там завозились?

— Прошу, — будто вырос из-под половиц хозяин.

Поднялись наверх и оказались в маленькой клетушке с панцирной кроватью, точно такого же принципа, как у самого Витольда Львовича дома, только