наказание. И другим наука, чтобы не…

— Черт! — яростно высказался Влад, отпустил меня и отступил на шаг. Защита Херсира ответила ему противным звенящим эхом.

— Не получается? — тонким, срывающимся голосом поинтересовалась Лидия, следящая за нашими попытками заплаканными глазами.

— Придется придумать что-то другое, — мрачно ответил Влад.

Меня затошнило. Перед глазами поплыли багровые круги, во рту пересохло — последствия слишком большого расхода кена. И если мне поможет несколько дней в спокойной обстановке, то Владу придется питаться, чтобы восстановить силы.

Впрочем, у нас нет ни нескольких дней, ни вообще надежды, что мы отсюда выберемся.

— Отлично! — посетовал Богдан и снова рванул цепь. За эти лязганья мне самой уже хотелось его стукнуть. — Сдохну, как собака!

Лидия снова заплакала, и я присела рядом. Не столько, чтобы ее поддержать, сколько из-за подкашиваюшихся от усталости коленей.

— Все будет хорошо, — сказала я машинально и погладила ее по спине. — Вот уви…

Темное, затянутое непрозрачным пузырем туч, небо. Вытоптанная тропинка от домика до припорошенного снегом камня. По обе стороны от тропинки — сугробы высотой с половину человеческого роста. Метель, и снег вихрями кружится над головами. Не моей. Людей я знаю, только имен припомнить не могу — в этом мире я бесплотный дух. Давно? Не помню. Это и неважно, я здесь ненадолго.

Посмотреть…

Человек, стоящий на коленях перед группой людей, в крови. Его голова опущена, русые волосы слиплись и висят космами. Одежда изорвана, а сам он выглядит избитым. Он поднимает усталый взгляд на окруживших его и безумно улыбается, хотя улыбка больше напоминает оскал.

Над ним возвышается великан. Наверное, он пришел из сказок, где такие злые, сильные и абсолютно неконтролируемые воины. Они безжалостны к своим врагам. Этот тоже… Он сжимает губы в тонкую линию и поднимает руку. В его руке нож, очень древний и опасный, я это точно знаю. Мне не радостно, не страшно, даже сожалений нет, и от этого обидно. Чувствовать хорошо, а пустота угнетает. Обида, впрочем, проходит очень быстро. Я — безмолвный, беспристрастный наблюдатель.

Высокий человек берет виновного за волосы, обнажая белую шею с острым кадыком. И, глядя в глаза своей жертве, медленно проводит ножом по рвущейся коже, выпуская кровь…

В голове пульсировала боль. Боль тянулась ниточками к вискам, наливала соком глазные яблоки, вызывая слезы. Боль откликнулась в жиле, заставляя свернуться калачиком на небольшом диванчике. Зря я столько потратила на пробивание защиты! Было бы намного легче сейчас, оставь я в жиле больше кена.

— Эрик, — прошептала я, садясь и растирая лоб горячей ладонью.

— Хорошо бы ему поторопиться, — сказал Влад, гладя меня по плечу.

— Он придет. Опоздает, правда. Позже… Убьет Херсира.

— Опоздает, говоришь? Значит, все, что нам нужно — тянуть время?

— Как? О чем, черт возьми, говорить с этим безумцем? Ты слышал, что он задумал?!

От экспрессии в висках кольнуло, и я прикрыла глаза.

— Можно подумать, предел его мечтаний — стать человеком. Убеди его, что Хаук умрет. Ты же пророчица, наври про видение. Мы подтвердим. — Влад метнул взгляд на Богдана, и тот послушно кивнул. Надо же, когда жить хочется, и со зверем договориться не зазорно! — Главное — выбраться.

Ну если про видение, то… Врать необязательно. Только вот для некоторых синица в руке всегда лучше, чем журавль в небе. Впрочем, синица тоже легко может выпорхнуть…

Когда в дверь постучали, я подпрыгнула на месте. Вернее, стуком это сложно было назвать, скорее, грохотом, от которого тонкое, деревянное полотно выгнулось, норовя разлететься щепками. Наверное, оно и разлетелось бы, если бы не защита. Защита держала крепко. Звуки, правда, не сдерживала. И потому от злого «Открывай, сукин ты сын!» у меня гулко забилось сердце, а в груди разлилось тепло.

Он пришел! Пришел за нами. Наверное, не за мной, но все же…

Влад подошел к двери и спокойно сказал:

— Его тут нет. Защита наподобие той, что ты ставил в доме. Пробить не получается — мы пробовали. Так что лучше тебе поторопиться.

Тишина. Минуты, стекающие в вечность тяжелыми медовыми каплями. И… надежда.

Шорох за дверью, взволнованные голоса. Один, кажется, принадлежал Глебу. И Мирослав… Он тоже здесь? Понимание, что там, за дверью, друзья, а мы тут — как в клетке, рождало досаду. Я даже хотела еще раз ударить снаружи, возможно, удалось бы пробить защиту хоть немного. Помочь.

Не успела.

Херсир появился так же внезапно, как и исчез. В руках у Первого была книга в черном переплете, тисненная золотом. Древняя, кажется. Он непринужденно улыбнулся нам и спросил:

— Готовы?

Лидия распахнула заплаканные глаза и вжалась в спинку дивана. Влад отступил от двери, будто собрался броситься на Первого. Впрочем, может, он и