раньше, чем Глеб сообщит Эрику.

— Насколько я вижу, Эрика тут нет, — скептически отозвался Богдан. — Так что план действительно такой себе.

— Эрика нет, — согласился Влад и посмотрел на меня. — Но есть та, кого он услышит.

Меня? Серьезно? Я — последняя, кого Эрик станет слушать! Да и кеном мы давно не обменивались — связь могла затереться, особенно если расстояние между этим местом и домом значительное.

— На твоей жиле его печать, — уточнил Влад уже тише.

Печать. Ее я чувствую. Легкое жжение в животе. Натянутая жила. Она стремится к тому, кто ее заклеймил. Зовет. Дозовется ли? Услышит ли он? А если услышит, то…

— Постарайся, Полина. У нас действительно мало времени…

Несмотря на сомнения, я послушно закрыла глаза. Постаралась отрешиться от реальности, которая грозила гибелью, и гибель эта рождала страх. Страх — естественная реакция организма на опасность. Проявление инстинкта самосохранения. Его у меня иногда получалось приглушить. Возможно, и сейчас получится.

Вторым слоем шел страх иного рода. Эрик наверняка меня ненавидит. Не желает общаться. И если раньше это удавалось игнорировать, скрываясь в полутемной, пыльной спальне, то сейчас укрытия пали. Прятаться негде. И на волю вырвался страх быть отвергнутой. Ведь если Эрик сейчас не услышит, не откликнется, перед смертью я буду знать, что он меня бросил. Окончательно.

Не этого ли ты хотела, Полина — определенности?

И этот слой бессознательного я сорвала без сожалений. Горькая правда лучше сладкой лжи. А еще говорят, смерть затирает воспоминания.

«Эрик, — позвала я мысленно. — Если ты слышишь, если ты все еще… Мы в беде! Со мной Лидия, слышишь! Она должна жить. Ты должен ей, ты должен Гектору!»

Слова придумывались на ходу. Они трансформировались в мысли — правильные, спокойные. Действительно, я не могу думать только о себе. И если не нас с Владом, то Лидию Эрик спасти обязан! Хотя бы попытаться. Аргумент показался мне достаточно весомым, и я несколько раз повторила призыв. И с шумом выдохнула, когда в ответ не получила ничего. Никакого отклика, подтверждения, что меня услышали.

Звенящая тишина.

Наверное, это прекрасно читалось на моем лице, потому что, когда я открыла глаза, Влад опустил взгляд, а Лидия расплакалась сильнее.

— Может, ты попробуешь? — обратилась я к ней. — Все-таки у вас тоже связь — когда-то он тебя выпил…

— Это так не работает, — перебил Влад. — Из всех нас связь с Эриком только у тебя.

— Тогда это изначально был провальный план, — мрачно констатировала я и присела рядом с Лидией.

— Мы умрем, — посетовала она, пряча заплаканное лицо у меня на плече.

— Мы… что-нибудь придумаем, вот увидишь!

Только вот что?! Как выбраться из дома, окруженного супер-защитой? Я помню, как она умеет держать внутри…

Она и держит. Давят стены, сбивается дыхание, перед глазами ползут противные мошки. Раздражающе лязгает цепь Богдана — охотник злится и шагает по кругу, насколько позволяет «поводок». И Влад задумчиво-притихший.

Душно! Наружу бы, на воздух. Умыться холодным снегом, прийти в себя.

— Защита внутри, — прервал мои размышления Влад и посмотрел на меня. — Попробуем пробить?

— Пробить?

Я встала. На ногах почувствовала себя лучше. Увереннее, что ли.

— Ударим по защите вместе.

Я пожала плечами.

— Давай попробуем.

Ощущать, что я не одна, было приятно. Глупо, наверное, ведь мы тут, чтобы умереть, а значит, Влад умрет тоже. Наверное, я привыкла, что меня вечно кто-то спасает. Расслабилась. Не стоит расслабляться. Нужно уметь постоять за себя самой.

Когда я ударила, в голове зашумело. Защита, окутывающая нас невидимым коконом, вздрогнула. Завибрировала, и от ее тонкого звона захотелось зажать уши. Я оступилась, зацепилась пяткой за выступ в неровном полу и, наверное, рухнула бы, если бы не Влад. Он поддержал меня за плечи и шепнул: «Потерпи». И еще раз ударила, потратив изрядную порцию кена. Барт учил так не расходовать — это сильно выбивает из колеи, но тут другого выхода нет. Если мы погибнем, от моего кена пользы будет мало.

Влад тоже бил в полную силу. Его пассы тянулись от жилы, и я сомневалась, что пассам этим Влад научился у хищных. Знания Альрика много раз помогали нам, и я надеялась, помогут и в этот раз.

Нельзя рассчитывать, что за нами придут. Эта мысль оказалась на удивление трезвой и хладнокровной. Эрик то ли не услышал, то ли не захотел приходить. Действительно, смысл нас спасать? Меня и Влада — особенно. Есть возможность наказать предателей, а смерть в один день — отличное