— Ты имеешь право мстить. Но скажу я тебе, наставник у тебя был тот еще козел! И я не жалею, что он мертв.

— Спустись вниз, блондиночка. Спустись и посмотри, как мои люди убивают тех, кто тебе дорог.

После этих слов оцепенение, как по волшебству, рассеялось. Я метнулась в коридор, оттуда — в детскую. Пусто. Игрушки по полу в беспорядке, на кресле — небрежно брошенные ползунки… Противный холодок сполз по позвоночнику.

А потом чья-то ладонь легла на плечо. Обернулась — Глеб.

— Они в подвале, — сказал он. — Все хорошо.

— Где охотники? — кратко осведомилась я.

— Пока на улице. Но их много. Слишком много.

Не все на улице. О Богдане я вспомнила сразу и сразу вернулась проверить. В спальне было пусто. Окно наглухо закрыто, значит, он еще в доме. Все же не стоило его отпускать. Чертова сентиментальность!

Соберись, Полина!

Алана я нашла с остальными детьми. С ними два воина и десять защитниц — Эрик подстраховался, за что я была ему безмерно благодарна. Сына я прижимала к себе долго, боясь выпустить из рук. Боролась с желанием остаться, хотя и понимала: наверху я нужна больше, чем здесь. А потом все же заставила себя отдать Алана Эльвире, велев Антону беречь его, как зеницу ока.

В гостиной было шумно. Суетно. Беготня, давка, попытка организоваться. Дверь то и дело открывалась, а затем хлопала, отрезая от дома рвущуюся внутрь зиму. Эрика и многих других воинов я нашла там, в зиме. Эрик был зол. Напряжен. Застыл статуей, обливаемый светом фонарей, а за ним, будто ожидая приказа, стояли наши воины. Влад — обманчиво расслабленный и скучающий, Ира — мрачная и яростная, Мирослав, Дима, Алиса, трясущаяся от страха Рита… Кто вообще ее сюда выпустил?

Воины атли, альва, скади. Даже хегни тут.

А напротив — охотники. Нет, не отряд даже — армия. Казалось, они заполонили весь двор — так их было много. Богдан не блефовал, когда выказывал веру в победу. Между ними и нашими не более двух метров пространства. И каждая сторона готова ударить первой… Только не решается.

Алекс, Филипп и Майя затаились на крыльце, окруженные пятью защитницами.

— Охотник в доме. Найди его, — бросила я через плечо Глебу и шагнула за порог.

Завьюжило. Снег роился над головами воинов, ложился им на плечи, ластился к курткам. Он заштриховал воздух белым, бросался в лицо, жалил. Снег готовился замести следы.

Я замерла на ступеньках, не дойдя несколько шагов до своих. Нет, не от страха — от усталости. Буро-зелеными пятнами перед глазами плескалась злая обида. Когда же это кончится? Будет ли спокойная жизнь? Заслужила я, наконец, медовый месяц?!

— Мы должны прекратить это.

От неожиданной реплики, обращенной ко мне, я вздрогнула. Гектор, казалось, не заметил моего испуга — он смотрел туда же, куда только что смотрела я — на охотников.

— Извини, но я как-то не научилась останавливать войны, — устало ответила я. Ясновидец, если и обиделся на резкость, вида не подал.

— Сейчас мы должны объединиться, а не воевать, — продолжил он тем е спокойным тоном.

— С охотниками? Серьезно?

Мой скептицизм его ни капли не смутил. Он взял меня за руку и несильно сжал, от прикосновения теплой и сухой ладони меня передернуло. Касаться его кожи было неприятно — воспоминания еще не затерлись, кололись былыми обидами.

— Я видел единство, а не хаос. Ну же, девочка, не противься. Сейчас не время для разногласий.

Я расслабилась, подавляя желание вырвать руку. Гектор прав, не время для размолвок. Да и сюда он пришел, чтобы помочь, и, если придется подавить неприязнь, чтобы выжили родные, я не стану колебаться.

— Что теперь? — спросила я с пробуждающимся интересом — Гектор больше обеспокоенным не выглядел и смотрел на меня лукаво.

Вместо ответа мне в вены хлынул кен. Тот самый, серый, от которого я так долго избавлялась на Тибете.

Голова закружилась. Во рту возник сладкий привкус, колени превратились в вату, сознание заволокло дымкой. Кен Гектора откликнулся во мне, направил. Он не пытался командовать — лишь подталкивал.

— Теперь ты, — шепнул старик, и я без колебаний открылась. Отдала. При прямом контакте. Ладонь в ладонь, смесь кена на коже, как с Эриком. Нет, не так. Тут не было ни капли интимности, только цель. Общее дело.

Время останавливается на полусекунде…

Вьюга возмущается тому беспределу, что мы творим — хищная и ясновидец, объединяющиеся против общего врага. Колючий снег слепит, лезет за шиворот, будто противится этому союзу. Интересно, у Эрика с Гектором в кане было так же?

Я не заметила, когда напали охотники. Поддавшись эйфории, пропустила этот момент. А когда открыла глаза, щупальца благодати уже пытались достать воинов хищных, стоящих впереди. Немая сцена: наводненный людьми двор, метель, будто разбуженная богами стихия, нападения невидимым