Часы пробили четыре, когда Яр закрыл ноутбук. Глаза, казалось, еще чуть-чуть и вылезут, но хотя бы что-то он смог сделать отсюда. Вопрос только в том, какими словами его утром поприветствует Дима, получивший очередной объем работ. Но это будет утром.

Мужчина встал, размял затекшую спину и плечи, вышел из кабинета. Прежде чем идти спать, он хотел проверить еще кое-что.

В комнате Саши не оказалось. Неужели ему удалось напугать ее настолько, что до сих пор трясется где-то или, может, уже нашла приключения на свою голову?

Почему-то Ярослав совершенно не взволновал этот факт. Наверное, он чуть успокоился, сделав хоть что-то, да и сил на то, чтобы злиться на ровном месте тоже не было. А вот спуститься и проверить – были.

В комнате горел свет, осмотрев помещение, Яру показалось, что оно пустует, сердце пропустило удар – упустить Титову по собственной халатности – несусветная глупость, но пройдясь взглядом во второй раз, все стало на свои места.

Свернувшись калачиком, девушка мирно спала в одном из кресел. Ее не заставил проснуться ни звук закрывшейся за спиной Яра двери, ни его достаточно громкие шаги.

Мужчина подошел, присел, разглядывая спокойное во сне лицо. Красива ли она? Ему сложно было судить объективно, но совершенно точно притягательная, манящая, магнетизирующая своей беззащитностью. И в то же время строптивая, ведь не боится, точнее, скрывает, что боится, и держится до последнего, не идет на уступки, ни когда он просит, ни когда требует. Терпит… Даже, кажется, ни разу не плакала, во всяком случае при нем. Хотя ситуация ведь патовая, для нее… В компании агрессивного врага, постоянно держащего в напряжении, без права слова, шага вправо или влево, под прессингом. Это он создал такие условия, оправдывать себя Яр не собирался. И за ту ночь тоже оправдываться не собирался, и за утренний поцелуй. И за то, что сделал сейчас.

Сложно было сдержаться, чтоб не дотронуться до нее, когда она так близко. Не собираясь противиться своим желаниям, Ярослав протянул руку к совершенно безмятежному лицу, беспокоя кожу сначала жаром, исходящим от руки, и только потом мягким прикосновением, тыльной стороной руки он прошел по щеке, обвел контур губ, повторил линию бровей, убрал мешающую прядь волос.

А ведь он должен злиться, она же от него попыталась сбежать, хоть и всего лишь в другую комнату, но все же от него. Вот только почему-то не получается, именно сейчас, когда сердце бьется так ровно, когда вокруг так тихо, когда она спит так по-детски безмятежно рука не поднимается даже разбудить.

Еще несколько минут Яр просто сидел, вглядываясь в лицо дочери своего врага. Дочь врага… Она ему не враг, а вот он ей, кажется да. Интересно, окажись у нее в руках нож, пырнула бы? Он когда-то сделать больно не смог, хоть и доказывал сам себе, что просто не пришлось. Тогда, играясь с осколком стакана, он почувствовал облегчение, когда девушка сдалась, потому что иначе… Уже тогда он вряд ли смог бы навредить.

Не желая потревожить, Яр бережно опустил руки девушки на свою шею. Не открывая глаза, Саша обвила ее сильнее, мужчина этому жесту усмехнулся – вряд ли ему светило бы такое доверие, не находись она в гостях у Морфея, просунув руку под поясницу, а другой придержав под коленями, Самарский выровнялся.

Завтра она будет ему благодарна, что избавил от ноющей боли в спине из-за неудобной позы, хотя вряд ли ему. Он-то в своей «доброте» признаваться не собирается. После того, как разрешил вольные передвижения по дому, комнату пленницы перестали замыкать на ключ, а вот кресло не убрали, дежурство никто не отменял, хотя это и не касалось сегодняшней ночи. В общем-то, проверку она прошла, так и оставшись там, где ее оставил Артем.

Опустив Сашу на кровать, Яр задержался на расстоянии вдоха от ее лица. Он не собирается с ней спать, но ведь никто не запрещает ее поцеловать, тем более, если она об этом даже не узнает…

Это сложно – поцеловать так, чтобы не потревожить сон, даже Белоснежку когда-то таким образом разбудили. Накрывший девичьи губы Яр вдруг непроизвольно засмеялся, почему-то представив себя тем самым принцем. Кажется, у него получилось не хуже, ведь его личная Белоснежка среагировала по законам жанра.

Саша долго ждала, мучилась неизвестностью, вздрагивала при каждом шорохе, ожидая, что сейчас дверь откроется и в проеме вновь покажется злой Самарский, причем злой еще больше обычного, если это возможно. Она бодрилась как могла, запрещая себе уйти в комнату. Если сначала помогали журналы, потом прогулки вдоль стен, еще позже – тихие нажатия на клавиши рояля, то стоило опуститься в кресло, глаза закрылись сами собой. А вот проснулась она, почувствовав, как лицо щекочет дыхание. Чужое.

Так резко она не вскакивала еще никогда. Не ожидавший подвоха Самарский еле успел отпрянуть, прежде чем девушка встала на кровати в полный рост.

– Не смей приближаться ко мне, Самарский! Я предупреждаю! Если ты только притронешься, то тендера не увидишь никогда! Я клянусь! Можешь пытать, можешь убить, я запрещу отцу от него отказываться! – свою тираду она провозгласила, пытаясь удержаться на совершенно неустойчивом, плавающем матрасе.

Все еще по инерции улыбаясь, Яр даже не сразу понял, что же за угрозу она выдала, а когда понял, рассмеялся еще больше. Более нелепую попытку отвадить от себя мужчину сложно придумать.

– А тебе не кажется, что шантажировать шантажиста – это слишком?